Название: "Беги, королева"

Автор: Розмари Бланк

Бета: donnikova

Жанр: драма, ангст

Рейтинг: PG-13

 

 

 

Открой глаза души - и почувствуешь боль.

Здесь каждый маленький предметик

                  хочет взять над тобой контроль.

Беги, королева, не вспоминай эту роль.

 

Рули, королева, не вспоминай эту роль,

Вали, королева, не вспоминай эту роль,

Беги, королева, пока не вернулся король.

 

О, право руля, лево руля,

Беги, королева, так крысы бегут с корабля.

Бля буду - беги, королева.

 

(с) Умка и Броневичок

 

 

Правда Ай Рен.

Знакомьтесь, моя сестра.

 

Сегодня третий день седьмого лунного месяца. Время расширять горизонты и начинать новые дела. По крайней мере, так написано в моем календаре.

Сегодня я пятый раз в жизни убила человека. Третий раз - того, кто не сделал мне лично ничего плохого. Что поделаешь, организация переживает не лучшие времена. Сотрудников не хватает, и приходится все выполнять самой.

Это похоже на секс: во второй раз нервничаешь гораздо меньше, чем в первый, а со временем и вовсе учишься получать удовольствие от процесса.

После того, как все было кончено, я заставила Сатоши, своего телохранителя, купить мне мороженое. Я ела его, сидя на скамейке в парке. Здесь, в Токио, очень красивые парки. В этом отношении он мне нравится больше, чем родной Гонконг.

Я ела мороженое, а какая-то девушка остановилась напротив и принялась исподтишка меня разглядывать. Сатоши указал на нее взглядом и чуть слышно спросил:

- Ты ее знаешь?

Я пригляделась.

- Все нормально. Это Ю Мэй, моя младшая сестра.

Это и правда была Ю Мэй, которую я не видела уже около года. Я махнула ей рукой, приглашая подойти. Она хотела было сделать вид, что не заметила, но Сатоши был начеку и мягко подтолкнул упирающуюся девушку ко мне.

Она до сих пор заплетала волосы в косу. Дурацкая привычка, простительная, по моему мнению, только ученицам средней школы. На ней была синтетическая кофточка и длинная вельветовая юбка, мэйд бай двоюродная тетушка. Завершали наряд ботинки на плоской подошве.

- Здравствуй, Ю Мэй, - любезно сказала я.

- Здравствуй, Ай Рен.

Она в точности скопировала мою интонацию. Глупая девчонка, она не поднимала не меня глаз, предпочитая смотреть в землю. Мне это показалось забавным.

- Боишься?

- Нет, - ответила она, по-прежнему не глядя мне в лицо. - Пытаюсь понять, почему особа, которую объявили в международный розыск, спокойно сидит на лавочке в центре Токио и ест мороженое.

- Меня объявили в международный розыск? - искренне удивилась я.

- Два месяца назад, - напомнил Сатоши.

Он произнес это с гордостью, как будто находиться в розыске было невесть как престижно. Ю Мэй фыркнула. Похоже, Сатоши нравился ей больше, чем я.

Мне стало любопытно, о чем она думает. Я сделала Сатоши знак, чтобы он попытался втянуть ее в беседу. Надо сказать, у него получилось. Ю Мэй присела на краешек лавки, стараясь держаться от меня как можно дальше, и постепенно разговорилась. Сатоши кивал с сочувствующим видом. На месте сестры я бы не очень этому радовалась: известно, что лучше всего умеют слушать те люди, рядом с которыми как раз не следует болтать.

Ю Мэй рассказала, что снимает квартиру на окраине и работает официанткой в ресторане "Белый дракон". Ничего интересного. В конце концов я перестала понимать, для чего затеяла эту пустопорожнюю беседу, и поднялась с места.

- Сатоши, нам пора.

Ю Мэй помахала мне рукой на прощание. Надо же, какой прогресс.

Когда мы свернули в боковую аллею, я задумчиво спросила Сатоши:

- Как по-твоему, моя сестра счастлива?

- По-моему, она так не считает.

Я кивнула. Какое-то время мы шли молча. Запрокинув голову, я посмотрела в небо. Оно было головокружительно синим, как в цветном сне. Полуденное солнце слепило глаза.

Именно в такие щедрые яркие дни, когда все воспринималось с удвоенной остротой, боль становилась особенно невыносимой.

- А я счастлива? - спросила я, хотя знала ответ.

- Нет, госпожа. Но это нормально. После смерти Ченга прошел всего месяц. Слишком короткий срок, чтобы вы могли обо всем забыть. Сейчас вы не можете быть счастливы. Если не сойдете с ума, конечно.

- А что, было бы забавно...

Я лгала сама себе.

Я знала: такие здравомыслящие особы, как я, не могут сбрендить по-настоящему.

 

 

Правда Ю Мэй.

Глава 1.

 

...голова моя - темный запыленный фонарь.

Вот что я подумала первым делом, когда пришла в себя. Я лежала на холодном полу в каком-то подъезде. Сбоку от меня было окно. Я повернула голову и увидела за мутным стеклом контуры зданий, окутанных серой предрассветной дымкой. Мне показалось, что в мозгах такой же туман. Я помнила, что город называется Токио и что сейчас середина зимы. На этом полезная информация заканчивалась.

Я не могла сказать, кто я, как меня зовут, почему я здесь оказалась. В первый миг я решила, что реальность властно напомнит о себе, как это обычно бывает сразу после пробуждения: мне придет на ум какая-нибудь мысль, занозой засевшая в мозгу со вчерашнего дня, или список того, что я должна сегодня сделать. Однако прошло уже несколько минут, а память упорно не желала возвращаться.

Тогда я попыталась встать. За ночь у меня затекла спина, но все же со второй попытки мне удалось подняться на ноги. В душе была ноющая пустота, как после анестезии. Во рту ощущался мерзкий металлический привкус.

Я прислонилась к стене, чтобы не упасть, и приказала себе не впадать в панику. Торопливо обшарила карманы куртки. Никаких документов там не оказалось, зато я нашла ключи и мобильный телефон. К счастью, он не разрядился. Я щелкнула кнопкой, открывая список контактов. Бар "Соната", "Бурбон-кафе", вытрезвитель номер один, вытрезвитель номер два. Похоже, мне не следовало удивляться потере памяти.

В середине списка обнаружилась некая тетушка Фа. Я понятия не имела, кто это, но, подумав, нажала кнопку дозвона. Трубку сняли почти сразу.

- Доброе утро, Ю Мэй, - прошелестел сухой голос.

Так я узнала свое имя.

- Зачем ты звонишь? - продолжила тетушка. - До конца месяца еще далеко.

- Решила узнать, как у вас дела, - промямлила я, не сумев придумать ничего более правдоподобного.

- Все хорошо, спасибо.

В голосе тетушки послышалось удивление. Должно быть, раньше я ни разу не удосужилась поинтересоваться ее делами.

- Что-то вы давно не заходите, - продолжила я, решив, что не сильно ошибусь. - Вы хоть помните, где я живу?

- Ну конечно.

- Скажите адрес, - потребовала я.

Это вышло немного резко, но я надеялась таким образом выведать, куда идти. Мне не хотелось посвящать тетушку в свои проблемы. Не хватало еще с утра пораньше выслушать лекцию о вреде пьянства.

Тетушка, слегка заикаясь, продиктовала мне название улицы, номер дома и квартиры. Я поблагодарила, выразила надежду на скорую встречу и попрощалась. Сейчас у меня были более важные дела. В частности, я намеревалась все же добраться домой. Какое счастье, что я не потеряла ключи!

Я спустилась по ступенькам вниз. В подъезде царила гулкая тишина - должно быть, взрослые успели уйти по своим делам, а дети и старики еще спали. Я толкнула входную дверь, ненадолго задержалась на крыльце, вдыхая холодный воздух. От этого в голове у меня немного прояснилось. Не то чтобы я вспомнила какие-то существенные подробности своего прошлого, просто вдруг с надеждой подумала, что все обойдется.

Подняв воротник куртки, я решительно ступила на тротуар. За ночь на нем образовалась тонкая ледяная корка. Я поскользнулась и чуть не грохнулась.

Ничего не скажешь, первый шаг в новую жизнь вполне удался.

 

 

Странно идти в незнакомый дом и знать, что этот дом - твой. Мне пришлось спросить дорогу у прохожего, чтобы понять, в какой части Токио я нахожусь. Когда я наконец отыскала нужное здание, оно не произвело на меня особого впечатления. На первый взгляд дом выглядел вполне прилично: резные балкончики, цветы на окнах, аккуратный газон. Однако, подойдя ближе, я заметила, что на балконных оградах уже проступили пятна ржавчины, цветы пожухли, а газон не мешало бы очистить от мусора. Единственным, что не требовало ремонта, была новенькая зеленая дверь, ведущая в подъезд. Я толкнула ее. Внутри все было выдержано в стиле "бедненько, но чистенько". Перед каждой дверью лежал аккуратный выцветший половичок. Я поднялась по выметенным ступенькам на третий этаж. Нужная дверь оказалась мерзкого желто-коричневого цвета. Решив не делать поспешных выводов, я сунула ключ в замок.

Первым делом я обнаружила, что в квартире нечем дышать. Во всех комнатах витал затхлый запах плесени, так что первые пять минут я отчаянно кашляла и чихала. Второе открытие заключалось в том, что из-за тесноты в моем жилище почти невозможно передвигаться. Отрабатывая траекторию движения, я порядком отбила бока. Все это, разумеется, не прибавило мне бодрости.

В спальне мое внимание в первую очередь привлекло зеркало. Я тупо взглянула на его тусклую поверхность, не сразу сообразив, что вижу свое отражение. На меня пялилась бледная курносая девица с черными волосами, небрежно заплетенными в косу. Я критически оглядела свою одежду, отметив, что куртка не сочетается по цвету с кофтой, а юбку вообще давно пора выкинуть. Мысли у меня снова начали путаться. Я вспомнила какой-то парк, залитый полуденным солнцем, но в следующую секунду мне показалось, что это всего лишь кадр из старого кинофильма.

Я оторвалась от зеркала и осмотрела комнату. На стене висел аляповатый календарь с фотографией упитанных котят, а на прикроватной тумбочке стояла фотография, запечатлевшая меня в обнимку с каким-то парнем. Оттопыренная нижняя губа придавала его лицу глуповатое выражение, поэтому он мне не понравился.

Больше никаких украшений не было. Кровать, заправленная потертым желтым покрывалом, занимала большую часть спальни. В углу громоздился огромный шкаф. Между ним и стеной осталось сантиметров двадцать пустого пространства. Образовавшаяся темная щель казалась мне зловещей. Это было глупо и по-детски, но я все же старалась не смотреть в тот угол.

Я сняла куртку и ботинки. Легла поверх покрывала: эта комната все еще казалась мне чужой, и я вела себя в ней, как гостья.

У кровати обнаружилась масса достоинств. На ней можно было спать поперек, на ней можно было валяться, глядя в стену, и ни во что не верить.

Краем глаза я увидела, что с ботинок уже натекла лужица грязной воды. Ну и пусть. Мной овладело тупое равнодушие. С самого утра я думала обо всем: "А какая разница?"

Обняв подушку, от которой пахло дешевым мылом, я повернулась на левый бок и закрыла глаза.

 

 

Мне удалось поспать от силы пару часов, и то это был не сон, а, скорее, тяжелое забытье. Очнулась я от того, что кто-то настойчиво звонил в дверь. В первый момент происходящее показалось мне продолжением сонного бреда. Пока я безуспешно пыталась сесть, звонок не выдержал, захрипел и смолк. Вскоре послышались удары: видимо, визитер решил выместить свою злость на дверной обшивке. Я могла не открывать, благо дверь была металлическая, но любопытство заставило меня встать с постели и босиком прошлепать в коридор.

- Кто там?

- Свои.

Не поверив, я глянула в глазок. На площадке топтался крепко сбитый загорелый парень в темном плаще. Естественно, я его не помнила, и вообще мне показалось, что у него довольно подозрительный вид.

- Чего тебе не спится с утра пораньше? - спросила я, не открывая дверь.

- По-твоему, сейчас утро? - заорал парень.

- По крайней мере, я собираюсь считать это время суток утром до тех пор, пока не позавтракаю.

Вместо ответа посетитель снова грохнул кулаком в дверь. У меня хватило ума понять, что причина его нервозности не только в моем позднем пробуждении. Обычно мускулистые парни в темных плащах не теряют самообладание из-за подобной ерунды. Похоже, случилось что-то действительно плохое.

Вздохнув, я открыла дверь. И сразу же поняла, что лучше было этого не делать, потому что мне в лоб уставилось дуло пистолета.

Отличное начало дня.

Первым моим побуждением было завизжать, но крик замер в горле. Я подумала, что в такой ситуации лучше не делать резких движений. Парень, похоже, не собирался стрелять. Продолжая держать меня под прицелом, он вошел в комнату и запер за собой дверь.

- Привет, Ю Мэй.

- Мы знакомы? - испуганно вякнула я.

- Виделись однажды.

Я пожалела, что первый раз не стал последним. Я была не слишком расположена к людям, которые тычут мне в лицо свою пушку.

Наверное, это следствие строго воспитания, полученного мной в детстве, решила я. Не то чтобы я помнила ту светлую пору, но ведь все мамочки обычно внушают отпрыскам, что нельзя дружить с хулиганами.

- Где твоя сестра? – осведомился незнакомец с угрозой в голосе.

- У меня есть сестра? - искренне удивилась я.

- Не прикидывайся идиоткой. Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю. Ай Рен, твоя старшая сестра. Где она?

Я помотала головой.

- Не знаю.

- Слушай, лучше не зли меня.

Он был настроен весьма решительно. Следовало срочно что-то придумать, но в голове у меня по-прежнему стоял плотный серый туман. Я с трудом могла сосредоточиться на смысле того, что говорил этот парень. О том, чтобы попытаться его одурачить, и речи быть не могло, поэтому я решила открыть карты.

- Поверьте, я бы с удовольствием сообщила вам все, что знаю о местонахождении этой... как вы сказали - Ай Рен? Проблема в том, что я ничего не помню. Мои воспоминания начинаются с того, как сегодня утром я проснулась в незнакомом подъезде. Мне даже собственное имя пришлось узнавать, позвонив по мобильному своей тетке. Может, вы позволите мне сесть, и мы поговорим?

Парень на секунду задумался, а потом кивнул. Что ж, я хотя бы выиграла немного времени.

 

 

Его звали Сатоши. Это было все, что мне удалось вытянуть. Пока я металась от плиты к столу и обратно, он развалился на табуретке и внимательно наблюдал за моими действиями. Его цепкий взгляд, взгляд профессионального телохранителя, меня немного нервировал. Хвала небесам, я не могла разнервничаться на всю катушку, потому что все еще не отошла от действия той дряни, которая отшибла мне память. Меня по-прежнему клонило в сон. Казалось, что между мной и миром поставили мутное серое стекло. Время от времени я устало терла глаза, но толку от этого было мало.

Моя кухня оказалась такой же неказистой, как комнатенка. Повсюду были расставлены пустые пластиковые стаканчики из-под йогурта. Интересно, кто меня надоумил превратить их в элемент декора? Сама я вряд ли могла додуматься до такой глупости.

Краска на стенах пожелтела и облупилась. Кран протекал. Монотонные удары капель заставляли вспомнить о какой-то изощренной китайской пытке. Кажется, провинившемуся лили на голову холодную воду, пока он не сходил с ума. Да уж, чудесная перспектива.

Я заварила чай. Я не очень представляла себе, как это делается, поэтому пришлось полагаться на интуицию. Должно быть, напиток получился и впрямь недурной, потому что Сатоши, отхлебнув глоток, одобрительно заметил:

- Жасминовый. Ай Рен тоже всегда пила жасминовый.

Я заметила, что он говорит о моей сестре в прошедшем времени. Неужели она влипла настолько серьезно, что парень уже не надеется увидеть ее в живых?

- Так что все-таки случилось? - спросила я, садясь напротив него.

Сатоши помедлил, собираясь с мыслями. Потом заговорил:

- Придется рассказать все по порядку. Ты, конечно, этого не помнишь, и я допускаю, что мое сообщение тебя шокирует, но Ай Рен была лидером "И Кан".

- Ценная информация, - кивнула я. - Жаль, что я не вполне понимаю ее смысл. Что за фирма такая - "И Кан"?

Мой собеседник чуть не подавился чаем.

- Ты не знаешь?! "И Кан" - местное отделение крупнейшего азиатского наркосиндиката.

- Как мило. А наши родители в курсе насчет того, что их старшая дочь заправляет наркобизнесом?

- Насколько я знаю, - Сатоши отвел глаза, - родители Ай Рен погибли, когда ей было десять лет.

Надо же, он еще не разучился испытывать неловкость.

- Продолжай, - подбодрила я.

- Ай Рен унаследовала власть после смерти своего мужа, Ченга. Она не была его законной женой, но прожила с ним шесть лет, и ты должна понимать...

Я понимала. В наш век стремительных скоростей отношения, длящиеся шесть лет, уже попадают под категорию "долго и счастливо".

- Ченга застрелили полгода назад, - продолжил Сатоши. - Все знали, что приказ об убийстве отдал бизнесмен Ватару, с которым Ченг не поделил зоны влияния. Но у нас не было прямых доказательств, поэтому Ай Рен не могла с ним поквитаться. Если бы она это сделала, сообщники Ватару восприняли бы ее поступок как объявление войны. После смерти Ченга организация переживала кризис, и мы не могли себе позволить ссориться с кем бы то ни было.

Я честно пыталась осмыслить полученную информацию. Все было довольно интересно, но я не могла понять, зачем Сатоши сообщает мне эти сведения.

- Сейчас мы подходим к самому главному, - предупредил Сатоши, словно почувствовав мои сомнения. - Вчера Ай Рен назначила Ватару встречу в ресторане "Белый дракон". Я хотел пойти с ней, но она почему-то настояла на том, что должна явиться туда в одиночестве. Я подогнал ей машину, и она уехала. Это был последний раз, когда я ее видел.

Сатоши впервые за все время посмотрел прямо на меня. Глаза у него были золотисто-карие, растерянные, как у собаки, которую бросил хозяин. Мне почему-то стало его жалко.

- Я так и не поняла, какова моя роль в этой истории, - мягко сказала я.

- Ты работаешь официанткой в "Белом драконе". Именно ты вчера обслуживала Ай Рен и Ватару. Поэтому я пришел к тебе, надеясь что-нибудь узнать.

Я побарабанила пальцами по столу.

- Ай Рен специально выбрала этот ресторан, чтобы меня унизить?

Сатоши промолчал.

- Ясно. Ничем не могу тебе помочь.

Возможно, последняя фраза прозвучала несколько грубо. Мне следовало бы держаться с гостем повежливее, учитывая, что у него был пистолет.

- Ты не думала, чем вызвана твоя потеря памяти? - неожиданно спросил Сатоши.

Я хотела просветить его насчет внушительного списка питейных заведений в своем мобильнике, но потом решила, что это не самая удачная мысль.

- Возможно, ты видела что-то такое, чего тебе видеть не полагалось, - продолжил Сатоши. - Ватару вполне мог подсунуть тебе какой-нибудь наркотик, чтобы ты обо всем забыла.

Я помотала головой, пытаясь собраться с мыслями. Такой вариант даже не приходил мне в голову.

- Черт, как все сложно! - сказала я с досадой. - Если вы подозреваете, что этот Ватару мог похитить или убить Ай Рен, почему бы вам не вытрясти из него всю правду?

- Я уже говорил: организация переживает не лучшие дни. Мы не можем обвинить Ватару, пока у нас нет прямых улик.

Сатоши неловко поднялся с места, едва не задев головой подвесной шкафчик.

- Если все же что-то вспомнишь, позвони мне, - попросил он.

Я записала номер, хотя и не была уверена, что память ко мне вернется. Тут меня осенило:

- Слушай, у тебя нет фотографии Ай Рен?

- Почему ты об этом спрашиваешь?

- Просто любопытно, как выглядит девушка, возглавляющая наркосиндикат.

Сатоши фыркнул и отвернулся.

- Да ладно, шучу. На самом деле, мало ли что... Вдруг я случайно ее увижу, а?

Судя по всему, Сатоши считал, что это маловероятно. Тем не менее он полез в бумажник и извлек оттуда карточку. Фотография выглядела потрепанной, как будто он таскал ее с собой уже черт знает сколько времени. Интересно, зачем?

Я взглянула на снимок. У Ай Рен была такая же бледная кожа, как у меня, и такие же длинные темные волосы. На этом сходство заканчивалось. С фотографии на меня смотрела женщина в ослепительно белом чеонгсаме, прекрасная, как смерть. Ее безупречное лицо напоминало искусно сделанную фарфоровую маску, и только серо-голубые глаза сверкали холодным огнем, затмевая даже блеск драгоценных серег и браслетов. Ни обманчиво простая поза, ни чинно сложенные на коленях руки не могли скрыть главного: эта женщина была опасна, очень опасна.

- А она ничего, верно? - спросила я, подмигнув.

Сатоши, похоже, счел мое замечание неуместным. Он фыркнул, отобрал у меня карточку, поплотнее запахнул плащ и вышел. Оставшись в одиночестве, я плеснула себе чаю. Во рту у меня все еще стоял противный металлический привкус, и я подумала, что версия насчет наркотиков может быть не лишена оснований. Меня преследовало ощущение, что я нахожусь на дне аквариума и смотрю на мир сквозь призму мутной воды.

Чай успел остыть, но я все равно с жадностью осушила чашку, поперхнулась и закашлялась. Тут у меня зазвонил мобильник. Выругавшись, я метнулась в прихожую, где оставила куртку, ударилась по дороге об угол стола и чуть не упала. Телефон продолжал звонить. Я порылась в кармане куртки и наконец нащупала проклятую трубку. Дисплей показывал, что со мной жаждет поговорить какой-то мистер Кудо.

- Я вас слушаю, - сказала я.

- Ю Мэй, черт бы тебя побрал! Куда ты пропала вчера вечером?! Почему бросила клиентов? Чтобы через десять минут была на работе! И для тебя же лучше, если за это время ты успеешь придумать внятное объяснение своему поступку!

- Да, Кудо-сан, - покорно отозвалась я.

Значит, мне придется пойти в тот самый "Белый дракон". Что ж, возможно, там я смогу что-то вспомнить. А если даже и нет... если даже и нет, все лучше, чем давиться холодным чаем на пустой кухне.

 

 

Времени на сборы у меня было не так уж много, поэтому я не стала переодеваться, а просто умылась, насухо вытерла лицо полотенцем и стянула волосы в хвост. Адрес "Белого дракона" пришлось узнавать через справочную службу. Не могла же я сказать шефу, что вчера во время смены накачалась наркотиками и теперь не помню, где работаю.

За ночь сырой восточный ветер нагнал низкие тучи. С неба валил липкий снег. Хлопья, не успевавшие таять, оседали на одежде и смерзались в ледяную корку. Я подняла воротник куртки и, сжав зубы, зашлепала по тротуару. Снег летел мне прямо в лицо. Глаза начали слезиться. Вдобавок ко всему выяснилось, что мои ботинки пропускают воду. Наверняка они были приобретены по дешевке на какой-то сомнительной распродаже. Я пообещала себе, что с первой же зарплаты куплю нормальную обувь. А кстати, какая у меня зарплата? Мне впервые пришло в голову, что денег, которые получает официантка, вполне может не хватить не то что на пару дизайнерских туфель, а даже на пряжку от них.

У меня мелькнула мысль взять такси, но, скорее всего, подобную роскошь я тоже не могла себе позволить. Расталкивая локтями прохожих, которые, как назло, плелись со скоростью посетителей художественной галереи, я проложила себе дорогу. Ресторан, куда я направлялась, оказался солидным двухэтажным зданием. Массивные лестничные перила были украшены резьбой, а на козырьке над входной дверью свернулся бронзовый дракон, недобро косивший огненным глазом. Я толкнула тяжелую дверь и оказалась в полутемном коридоре, освещенном мигающими бумажными фонариками. Пахло экзотическими благовониями. Чувствовалось, что это респектабельное заведение, рассчитанное на состоятельных клиентов.

Пока я осматривалась, ко мне подлетел смешной толстячок в белом накрахмаленном переднике и схватил меня за руку.

- Ю Мэй! Какого черта ты поперлась через главный вход? Персонал должен пользоваться черным крыльцом, ты что, забыла?

- Простите, - пробормотала я.

- Извинениями делу не поможешь! И куда, скажи на милость, ты вчера пропала?

Я бы и сама хотела это знать.

- Мне нужно было отлучиться по делам, - промямлила я, чувствуя себя полной идиоткой.

- Браво, отличная причина! Ты знаешь, что утром здесь были ребята из "И Кан"? Они перевернули вверх дном весь ресторан. Не иначе, что-то искали. Потом один из них спросил, кто вчера обслуживал Ай Рен, и я вынужден был дать им твой адрес.

Так вот, значит, кого мне следовало благодарить за визит Сатоши.

- Разве другие работники не видели, что вчера случилось в зале? - уточнила я.

- Что у тебя с головой?! Ай Рен и Ватару ужинали не в зале, а в отдельном кабинете. Ты же сама относила им еду! И при этом еще ругалась, дескать, Ай Рен явилась на полчаса раньше, и закуски не готовы.

- Ясно. А что было потом?

- Слушай, деточка, ты меня пугаешь, - Кудо-сан смерил меня пристальным взглядом. - Я думал, это ты мне расскажешь, что было потом! Я не могу следить за всеми посетителями, поэтому я не видел, как ушли Ватару и Ай Рен. Когда я вошел в кабинет, их уже не было, а на столе лежал чек.

Он склонил голову набок и прищурил глаза. Мне не нравилось, как он на меня смотрит.

- А ведь ты знаешь больше, чем говоришь, а, Ю Мэй? Люди из клана "И Кан" просто так приходить не станут. Вчера что-то произошло, и я хочу понять, что именно.

Я постаралась улыбнуться как можно более невинно.

- Я ничего не видела. Я просто подала заказ и ушла.

Кудо-сан, кажется, поверил. Судя по тому, как он держал себя со мной, он был не слишком высокого мнения о моих умственных способностях.

- Ладно, хватит болтать, - прикрикнул он. - Быстро переодевайся и за работу!

Это было кстати, потому что я почти забыла, зачем я здесь. На миг меня охватила паника. Не получится ли так, что вечером и этот день сотрется из моей памяти, как все предыдущие? Я надеялась, что нет.

Поплутав по зданию, я кое-как нашла помещение для официантов. Мне выдали чеонгсам, правда, не такой роскошный, как тот, в котором Ай Рен позировала для снимка, но все же вполне удобный. Это меня немного взбодрило, и я решила, что вполне справлюсь с работой. В конце концов, я же делала это раньше! Нужно только довериться интуиции, и все будет хорошо.

 

 

Как выяснилось, я поторопилась с выводами. К вечеру я уже еле могла передвигаться. Ноги гудели, перед глазами все расплывалось. Не знаю, было ли это следствием приема той дряни, что лишила меня памяти, но я никак не могла сосредоточиться на заказах. Я пыталась записывать то, что просили клиенты, но от этого процесс растягивался до бесконечности. После пяти часов работы я уже перестала понимать собственный почерк. Пару раз Кудо-сан прикрикнул на меня, но я слишком устала, чтобы огрызаться в ответ.

Дождавшись короткого перерыва, я тайком пробралась в кабинет, где вчера ужинали Ай Рен и Ватару. Конечно, глупо было надеяться отыскать здесь какие-то улики. Ребята из "И Кан" наверняка уже сделали все возможное, чтобы выяснить правду о прошедшей ночи. Однако я подумала, что, оказавшись в этой комнате, смогу что-то вспомнить.

Кабинет был не в моем вкусе. Мраморные плиты на полу казались холодными даже на вид. Вместо уютных кресел посетителей ожидали две кованые скамейки. Возможно, смотрелись они неплохо, но сидеть на них не хотелось. Ай Рен со своей ледяной улыбкой и манерами королевы, наверное, отлично вписалась бы в этот интерьер, я же мечтала поскорее отсюда сбежать.

Я обошла кабинет по периметру, затем внимательно осмотрела столик и скамейки. Как я и предполагала, никаких улик не оказалось. Впрочем, я даже не знала, что именно хочу найти. Разочарованная, я вернулась в зал.

Черт подери, что за адская работа, думала я, направляясь к очередному столику. Сидевшая за ним пара меня безумно раздражала. На даме было шелковое платье, дорогое, но кричаще безвкусное. Поджав тонкие, накрашенные красной помадой губы, она изучала меню с таким видом, будто подозревала, что ее хотят отравить. Ее спутник, тучный мужчина с выпученными рыбьими глазами, полностью погрузился в себя и не делал попыток принять участие в выборе блюд. Пара практически не общалась между собой, из чего я сделала вывод, что они женаты, причем давно.

Дама заказала рыбу для себя и мясо для супруга. Когда я поставила перед ней тарелку, она подняла на меня глаза, полные брезгливого удивления.

- Что это?

- Это рыба.

Дама осторожно отковырнула кусочек и отправила его в рот. Ее лицо вытянулось.

- Рыба? Она выглядит, как курица, пахнет, как курица, и на вкус тоже как курица!

- Здесь китайский ресторан, - объяснила я. - Согласно нашим традициям...

- Милочка, плевать я хотела на ваши традиции.

Я попыталась что-то сказать, но дама мне этого не позволила. Она принялась отчитывать меня, словно я была нерадивым ребенком. Ее муж меланхолично жевал кусок мяса и явно не собирался вмешиваться в разгорающийся скандал. Я злилась, но старалась сдерживаться.

- Я так и знала, что нам нечего делать в этом грязном заведении! - все сильнее распалялась дама. - Вам, китайцам, надо вообще запретить готовить. Имейте в виду: если я подцеплю здесь какую-нибудь инфекцию, я подам на вас в суд!

Так продолжалось минут пять. Поначалу мне казалось забавным, что под влиянием гнева дама забыла про манеры, превратившись в вульгарную истеричку. Но ее замечание насчет грязных китайцев меня взбесило. В конце концов, у меня тоже была гордость.

- Хотите другое блюдо, мадам? - поинтересовалась я максимально вежливо.

- Разумеется, нет! Неужели вы думаете, что я буду здесь что-то есть? Налейте мне чаю!

Я взяла чайник, стоявший на столе, обошла стул, на котором сидела дама, и плеснула кипятком ей за шиворот. Она завизжала.

- Ваш чай, - резюмировала я.

Я была вполне спокойна, только руки у меня слегка дрожали. Зато вокруг поднялся настоящий переполох. Мужчина наконец оторвался от тарелки и кинулся на помощь своей спутнице. Та продолжала истошно вопить. Прочие посетители наблюдали за происходящим с явным любопытством, а некоторые даже подошли поближе, чтобы понять, что происходит.

- Позовите менеджера! - визжала дама.

На крик из кухни явился Кудо-сан. Оценив ситуацию, он принялся орать на меня. Я вдруг поняла, что совсем его не боюсь. Он горячился и брызгал слюной, а мне, в сущности, было его даже жаль. Как ни крути, я устроила ему серьезные неприятности.

- Ю Мэй, извинись перед посетительницей! - потребовал он.

Я покачала головой.

- Не стану. Она оскорбила нашу культуру, и я не понимаю, за что должна просить у нее  прощения.

Дама всплеснула руками и заявила, что в жизни не видела такой наглой официантки. Кажется, она была на грани обморока. Все происходящее снова начало меня забавлять, но тут прогремел голос Кудо-сана:

- Ю Мэй, ты уволена!

Отлично, подумала я, просто отлично. Я смогла продержаться на рабочем месте целых шесть часов. Рекорд, достойный книги Гинесса.

 

 

Из вредности я опять воспользовалась главным входом. Бронзовый дракон насмешливо подмигнул мне красным глазом. На улице уже успело стемнеть, и вдоль дороги зажглись фонари. Сквозь призму тумана их свет казался мягким и расплывчатым.

Я постояла на крыльце, кутаясь в шарф и вдыхая прохладный вечерний воздух. Снегопад уже прекратился. Редкие мохнатые снежинки неторопливо кружились, подхваченные ветром. Перед рестораном, тихо прошуршав шинами, остановился шикарный автомобиль. Из него выскочил шофер в форменной ливрее. Брезгливо обойдя лужу, он распахнул дверцу машины перед женщиной, укутанной в пушистое боа. Когда она проходила мимо, я почувствовала едва уловимый цветочный аромат ее духов. Женщина заметила, что я смотрю на нее, и подобрала краешек боа, словно мое прикосновение могло ее испачкать.

Я вздернула подбородок, демонстрируя, что не собираюсь уступать этой наглой выскочке, и спустилась по ступенькам вниз. Тут кто-то схватил меня за руку.

- Ю Мэй, вот ты где!

Первым моим порывом было освободить руку. Я сердито дернулась, и человек, настигший меня, выпустил мое запястье.

- Какая ты сегодня бойкая! - заявил он, ничуть не смутившись.

Приглядевшись, я его узнала. Это оказался тот парень с оттопыренной нижней губой, которого я видела на фотографии, стоявшей у меня в спальне. Он выглядел ничуть не лучше, чем на снимке. На нем была засаленная куртка, покрытая пятнами, и бесформенные штаны. К тому же от него исходил резкий винный запах.

- Чего тебе надо? - спросила я, мечтая поскорее от него отделаться. Я устала и хотела домой.

Он пошатнулся. Похоже, он был пьян сильнее, чем мне показалось вначале, и такое состояние давно стало для него привычным. Я начала понимать, откуда в моем мобильном взялись телефоны баров и вытрезвителей.

- Сколько ты сегодня заработала, а, малышка?

- Нисколько. Меня уволили.

Ему понадобилась почти минута, чтобы переварить эту информацию. Когда до него, наконец, дошло, о чем речь, он снова схватил меня за руку, на этот раз с такой силой, что у меня затрещали кости.

- Ты соображаешь, что наделала?! На что мы теперь будем жить?

- Я думала, у тебя есть деньги, - брякнула я первое, что пришло в голову.

- Кто бы говорил! Это же из-за тебя меня выгнали с работы!

- Пусти, мне больно.

Я опять начала злиться. Интересно, о чем я думала, выбирая в бойфренды этого придурка? С каждой минутой он нравился мне все меньше.

- Не делай того, о чем можешь пожалеть, - прошипел он, гаденько улыбаясь, и продолжил выкручивать мне руку.

- Я сказала, отпусти!

- Поздно, малышка. Ты сама нарвалась.

Свободной рукой он отвесил мне смачную затрещину. От боли у меня на глазах выступили слезы. Я пошатнулась, но не упала. Что бы там ни было, я не дам этому придурку унизить себя до такой степени.

- Тебе мало? - осклабился он, занося руку для нового удара. Я вырвалась и со всей силы пнула его в живот. Похоже, он не ожидал сопротивления. Когда он согнулся пополам от боли, я ударом ноги подрубила ему колени и кинулась в ближайший переулок.

- Сука! - прохрипел он мне вслед.

Я остановилась, только когда сердце уже было готово выпрыгнуть из груди. Прислонившись к мокрой кирпичной стене, я попыталась отдышаться. Над городом к этому времени уже сгустилась мягкая бархатная тьма. Было тихо, лишь откуда-то издалека, с оживленной улицы, доносились голоса и смех.

Черт побери, я умудрилась за один день разрушить всю свою прежнюю жизнь. И, что самое странное, это меня почти не пугало. Вместо разочарования я почувствовала облегчение. Возможно, мне действительно нужно было взглянуть на себя по-новому, что понять, в какое болото я сама себя загнала.

Возможно, я еще поблагодарю Ватару за то, что он подсунул мне наркотик, отбивающий память.

Тут я хрипло рассмеялась. Как ни крути, а нервное напряжение давало о себе знать. Кошка, напуганная моим хохотом, черной тенью метнулась в подворотню. Я постояла еще несколько минут, собираясь с мыслями, а затем вышла на тротуар.

Только оказавшись у себя в квартире, я сообразила, что так и не знаю, как зовут моего бывшего бойфренда.

 

 

Правда Ай Рен.

Знакомьтесь, мой телохранитель.

 

Со смерти Ченга прошло полгода, а я до сих пор в здравом уме. Впрочем, гордиться тут особо нечем.

Сегодня двадцать восьмой день одиннадцатого лунного месяца. Пора оглянуться по сторонам, оценить, что сделано, что упущено. Согласно китайскому календарю, сегодняшний день идеально подходит для того, чтобы избавиться от ненужного хлама.

Полчаса назад курьер принес мне приглашение на художественную выставку. Я отодвинула яркий листок на ту часть стола, которую использовала вместо мусорной корзины. Там уже скопилась приличная стопка афиш. Я никогда не считала себя поклонницей подобного рода мероприятий, а вот Ченгу они нравились. Не знаю, откуда в нем взялась эта болезненная тяга к красоте, но он регулярно таскал меня на выставки и вернисажи. Теперь, оставшись одна, я могла распоряжаться своим временем как угодно, но организаторы по старой памяти продолжали присылать мне приглашения.

- Сатоши, не хочешь сходить на выставку? - окликнула я.

Сатоши, дежуривший за дверью, вошел в комнату, взял у меня листок и тщательно его изучил.

- "Анаморфозы реальности", - прочел он вслух. - Что такое анаморфоз?

Я была не в курсе, но демонстрировать свое невежество не хотелось.

- Сходи, узнаешь, - посоветовала я.

- Нет, для меня это как-то слишком, - Сатоши покачал головой.

- У тебя отсутствует чувство прекрасного, - резюмировала я.

Он промолчал.

Вошла моя служанка Касуми. Она несла метелку для пыли. Эта пятнадцатилетняя девчонка была единственной, кто держался со мной на равных. Кажется, она даже считала себя более взрослой, потому что регулярно отчитывала меня за мой образ жизни.

- Вы опять работаете допоздна? - спросила она, сурово нахмурившись.

- Мне нужно сделать еще пару звонков. Ты же знаешь, Ватару спутал мне все карты.

- Ох уж этот Ватару! - Касуми сжала кулачки. - Будь моя воля, я бы отдала его на корм пираньям! Или отправила на военный полигон в качестве мишени!

Я порадовалась, что в этот момент никто не видел выражения моего лица. Вот уже несколько месяцев я носила белую фарфоровую маску. Это добавляло облику загадочности и в какой-то степени помогало притворяться спокойной.

- Отлично, новая игра, - вздохнула я. - Называется "Сто один способ убить Ватару". Можно еще залить ему в уши расплавленный свинец.

Касуми радостно захлопала в ладоши:

- Да, или подсадить на иглу и продать в бордель!

Ей казалось, что это ужас как весело. Она захохотала.

Моя маска мертвенно улыбалась белыми губами.

Сатоши наблюдал за нами с недоумением. Рожа у него была кислая.

- А ты чего отмалчиваешься? Ты мог бы убить Ватару?

- Если прикажете, госпожа, - он почтительно поклонился.

- А сам? Сам, без моей подсказки? Я же не смогу вечно быть с тобой. Что, если Ватару отправит меня вслед за Ченгом? Что ты тогда будешь делать?

Он помотал головой, должно быть, прогоняя картину, которую я заставила его увидеть. Так пес, спущенный с поводка, иногда воображает, что потерялся, и вздрагивает, и оборачивается, и жадно нюхает воздух - ищет своего человека.

- Если Ватару хоть как-то навредит вам, - сказал Сатоши, - я убью его в тот же день.

Я кивнула. Именно такого ответа я от него ждала.

 

 

 

 

 

Правда Ю Мэй.

Глава 2.

 

Следующие два дня были пустыми и унылыми. Моя память потихоньку оттаивала. Странное дело: я не могла вспомнить ничего существенного, зато в голову с удивительной настойчивостью лезли какие-то бессмысленные фразы, газетные заголовки, обрывки разговоров. "Если не знаешь, что делать - стреляй". Кто это сказал? Или вот еще: "Эй, сова, гляди веселее, льется весенний дождь". При чем здесь сова? Я не могла ответить, но надеялась, что со временем мне все же удастся вспомнить что-то более значимое.

Странные это были дни. Мне постоянно хотелось спать, но, стоило только улечься, как сон тут же пропадал. Ночами я ворочалась с боку на бок, а в светлое время суток клевала носом. Меня не оставляло туманное ощущение пережитой катастрофы. Временами к нему добавлялось смутное, но неотвязное желание сдохнуть. Состояние бездействия угнетало, мучило меня, но найти себе занятие я была не в силах.

Чтобы как-то отогнать тревожные мысли, я затеяла уборку. Я надеялась, что таким образом смогу выяснить что-то о своей прошлой жизни. Улов оказался невелик. Я разыскала альбом с фотографиями: мне два месяца, мне полтора года, я на утреннике в детском саду, я в школьной форме и с ранцем за спиной. Я подолгу смотрела на себя в зеркало, а потом переводила взгляд на снимки, откуда мне улыбалась девочка с пухлыми щечками и доверчиво распахнутыми глазами. Я? Ничего общего. Собственное прошлое казалось мне нереальным.

На некоторых фотографиях рядом со мной были родственники и друзья, но меня удивило, что в альбоме не нашлось ни одного снимка Ай Рен. Скорее всего, в моей семье она считалась персоной нон грата. Вряд ли мои почтенные дядюшки и тетушки могли одобрить карьеру в наркобизнесе. Впрочем, судя по выражениям их лиц, они вообще мало что могли одобрить.

Более приятной находкой стали деньги. На задней полке шкафа, под коробкой с бумажными фонариками, обнаружилась довольно приличная сумма. Ее вполне могло хватить на покупку нового автомобиля. Купюры были мятые, засаленные, как будто их собирали в течение долгого времени. Тут же лежал тетрадный листок в клетку, на котором аккуратным ученическим почерком были записаны даты и суммы. Судя по всему, я получала деньги раз в три месяца, причем их количество постепенно увеличивалось. Сначала я решила, что записывала таким образом свою зарплату, но сумма была гораздо больше той, на какую могла рассчитывать официантка. Так и не придумав ничего путного, я сунула деньги на место.

На той же полке обнаружился дневник. Сначала я обрадовалась, вытащив на свет толстую тетрадь в потрепанной синей обложке. Однако меня ждало разочарование. Похоже, до потери памяти я не отличалась особым прилежанием. Записи делались от случая к случаю, и в основном это были беглые сообщения, напомнившие мне бесстрастные сводки новостей: "Понедельник, на улице снег, рис опять подорожал".

Не обнаружив больше ничего интересного, я бесцельно послонялась из комнаты в комнату. Включила телевизор с мыслью, что так дальше жить нельзя. Выключила телевизор с той же мыслью.

Когда из прихожей донесся телефонный звонок, я почти обрадовалась. До этого мне никто не звонил: похоже, в прошлом я не отличалась особой общительностью и не умела располагать к себе людей. Однако теперь, услышав звонкую трель, я бегом преодолела расстояние, отделявшее меня от аппарата.

- Я слушаю. Кто это?

- Детектив Курой, - ответил низкий мужской голос.

- Мы знакомы? - осторожно поинтересовалась я.

- Вряд ли. Я звоню вам, чтобы сообщить, что полиция нашла вашу сестру.

У меня вдруг резко перехватило дыхание. Детектив Курой говорил еще довольно долго, но я не сразу сообразила, что он просит меня куда-то приехать.

- Приехать? Зачем? - слабо спросила я.

- Чтобы опознать тело. Разве я не сказал? Ай Рен мертва. Ее труп нашли в лесу, неподалеку от города. Похоже, он пролежал там не меньше трех дней.

- Хорошо, - автоматически ответила я.

И тут же сама сообразила, насколько дико это прозвучало.

- Хорошо, я приеду, - исправила я свою корявую фразу.

Детектив продиктовал адрес. Я записала его карандашом на обоях, потому что поблизости не нашлось ни одного клочка бумаги. На последней букве моя рука сорвалась, и карандашная линия беспомощно ушла вниз. Только тут я поняла, что меня трясет, как в лихорадке.

Повесив трубку, я приказала себе успокоиться. Какого черта я так дергалась? Я не знала Ай Рен. Не знала, какие песни ей нравились, как звучал ее смех, что снилось ей по ночам. Не знала, плакала ли она, узнав о смерти своего любовника.

Скорее всего, нет. На фотографии она выглядела очень гордой.

А может, и да.

Бывают ситуации, когда гордость ничего не значит.

Я прислонилась к стене, ощутила спиной шероховатую поверхность. Ее надежность почему-то успокаивала. Я постояла так некоторое время, а потом заставила себя оттолкнуться и распрямить плечи.

 

 

Я набрала номер, который мне оставил Сатоши. Кнопка "ноль" поддалась легче остальных. Я не совсем понимала, зачем звоню ему. Возможно, я сомневалась, что смогу самостоятельно опознать Ай Рен. А может, меня пугала мысль о том, чтобы встретится со смертью один на один.

Он ответил почти сразу.

- Полиция нашла труп Ай Рен, - сказала я. - Ты должен поехать со мной и помочь ее опознать.

Мой голос звучал спокойно, отстраненно, как будто я читала новости. Понедельник, на улице снег, рис опять подорожал.

Сатоши приехал через полчаса. Я спустилась вниз, к его машине. Он раздраженно смотрел, как я вожусь с дверью. У него было усталое, недовольное лицо, как будто он злился на Ай Рен за то, что она умерла. Я что-то спросила, он что-то ответил невпопад; похоже, ему вообще не было до меня дела. Я забралась на заднее сиденье и молчала всю дорогу.

Когда мы приехали на место, Сатоши оставил меня в коридоре, освещенном тусклыми желтоватыми лампами, а сам ушел куда-то в сопровождении детектива, который оказался небритым мужчиной в грязной рубашке. Не зная, что делать, я присела на диван. Рядом, на столике с облупившейся краской, стояла ваза с цветами. Хризантемы давно завяли, а мутная вода была желтовато-коричневого цвета. От вазы шел тошнотворный сладковатый запах. Я отодвинулась как можно дальше и принялась изучать трещины в полу. Я уже почти забыла, что мне здесь нужно, и мечтала только об одном: поскорее выбраться на свежий воздух.

Сатоши вернулся минут через пятнадцать. Я вскочила с места.

- Идем забирать вещи, - бросил он через плечо.

- Вещи? Какие вещи?

- Одежду Ай Рен, - пояснил он, все больше раздражаясь.

- А разве мы не должны сперва опознать труп?

- Я уже это сделал.

- Но ведь...

- Заткнись.

Я раздраженно пнула диванную обшивку. Не хочет со мной разговаривать, ну и не надо.

Сатоши шел очень быстро, и мне приходилось почти бежать, чтобы не отстать от него. Мы миновали несколько одинаковых длинных коридоров. Я старалась держаться поближе к Сатоши, так как поняла, что вряд ли сумею выбраться из этого лабиринта без посторонней помощи.

Наконец Сатоши толкнул какую-то дверь. Я привстала на цыпочки и заглянула через его плечо. Комната, куда мы вошли, оказалась чем-то вроде камеры хранения. Вдоль стен тянулись длинные ряды ячеек с металлическими дверцами. Пахло здесь так же, как в коридоре, словно аромат гниющих цветов успел пропитать все вокруг. Я решила, что приму душ сразу же, как вернусь домой.

Детектив Курой, каким-то образом очутившийся в комнате раньше нас, отпер одну из ячеек и вытащил оттуда полиэтиленовый пакет.

- Можете открыть, - сообщил он, одарив нас недобрым взглядом.

Сатоши не пошевелился, поэтому пакет пришлось взять мне. Внутри было что-то шелковое. Я потянула за край материи. Она оказалась прохладной и скользкой на ощупь.

- Чеонгсам, - пояснил Сатоши.

Кое-где на ткани отчетливо проступали подозрительные бурые пятна. Я вспомнила, что тело Ай Рен три дня пролежало в земле, и мне стало не по себе. Я поспешила запихать чеонгсам обратно в пакет.

Детектив Курой протянул мне еще какой-то сверток, на этот раз поменьше. Я осторожно взяла его двумя пальцами.

- А это еще что?

- Украшения.

Не выдержав, я заглянула внутрь. В пакете лежали серьги с массивными камнями, несколько браслетов и тяжелый серебряный перстень. Заинтересовавшись, я вытащила его. С обратной стороны была какая-то надпись. Буквы почернели, и мне пришлось поднести кольцо к свету, чтобы разобрать слова.

- Ай Рен от Ченга, - прочла я вслух. - Это был подарок?

Сатоши кивнул, а затем сквозь зубы произнес:

- Госпожа никогда его не снимала.

Детектив посмотрел на нас с неодобрением. Теперь, когда все формальности были улажены, он хотел, чтобы мы побыстрее убрались. Я отдала Сатоши оба пакета и потянула его за рукав.

- Пойдем, нам пора.

Едва мы вышли в коридор, я сообразила, что все еще сжимаю в кулаке кольцо, принадлежавшее Ай Рен. Я хотела вернуть перстень Сатоши, но тут у него зазвонил телефон. Он что-то быстро сказал и нажал клавишу отбоя. Телефон тут же снова начал трезвонить. Я поняла, что сейчас не время вмешиваться, и сунула кольцо в карман джинсов, решив отдать его позже.

 

 

Пока мы ехали по городу, телефон Сатоши звонил не переставая. От этого парень дергался, забывал следить за дорогой и один раз так крутанул руль, что машина чуть не врезалась в столб. После этого он смачно выругался и отключил аппарат. Некоторое время мы сидели молча. Мотор заглох, но Сатоши не стал его заводить.

- Давай лучше прогуляемся, - предложил он.

Я вылезла из машины. За то время, что мы провели в полиции, сырой восточный ветер успел нагнать низкие тучи. Снег на дорогах растаял. Проезжавшие мимо автомобили были такими грязными, словно их кто-то вымазал нарочно. Около ближайшего столба сидел облезлый кот и мелко дрожал.

- Какая сволочь эта погода, - пробормотал Сатоши, запахивая плащ.

- Ты уже передумал гулять? - с надеждой поинтересовалась я.

Вместо ответа Сатоши взял меня под локоть и подтолкнул вперед. Я вырвала руку, показывая, что вполне могу двигаться самостоятельно.

Некоторое расстояние мы преодолели молча. Затем Сатоши вызвался быть моим экскурсоводом. Махнув рукой, он указал на небоскреб, ничем не отличавшийся от своих соседей, и заявил, что там расположена штаб-квартира «И Кан». Здание показалось мне абсолютно заурядным. Я решила, что Сатоши так шутит, но потом сообразила: момент неподходящий.

Мы снова замолчали. Когда пауза стала неловкой, я попыталась придумать тему для беседы. Погоду мы уже обсудили. Оставалась телепрограмма и общие знакомые. Я давно не смотрела телевизор, так что пришлось остановиться на последнем варианте.

- Как долго ты знал Ай Рен? - поинтересовалась я.

- Больше семи лет.

- И что, в жизни она была такой же стервой, как на фотографии?

Это предположение Сатоши отверг, весьма решительно помотав головой.

- Ты ничего не понимаешь. Ай Рен приходилось поддерживать имидж, чтобы оставаться у власти. На самом деле она не была жестокой. На моей памяти она только один раз влепила пощечину служанке, которая попыталась украсть ее кольцо.

- То самое, которое подарил Ченг?

- Угу.

Сатоши со злобой пнул камешек, попавшийся ему на пути, и проговорил сквозь сжатые зубы:

- Детектив сказал мне, что ее смогли опознать только благодаря этому кольцу. Когда мы зашли в морг, я понял, что он не преувеличил.

- В смысле? - спросила я. Мне стало не по себе.

- Выстрелом ей снесло пол-лица, - пробормотал Сатоши, глядя куда-то в сторону. - Хуже всего то, что вина Ватару еще не доказана. У нас нет ничего, что подтверждало бы его причастность к убийству.

Я не знала, что можно на это ответить. Опять воцарилось неловкое молчание. У меня совсем замерзли пальцы, и я сунула руки в карманы, пытаясь согреться. Сатоши заметил это и предложил:

- Давай зайдем куда-нибудь.

Мы свернули, как только увидели вывеску супермаркета. Сатоши приобрел вещи первой необходимости: бутылку виски, шоколадку и два пластиковых стаканчика.

Когда мы вновь вышли на улицу, я конфисковала у него плитку. Разворачивать ее на ходу было неудобно, а скамеек поблизости не оказалось. В конце концов мы присели на ступени какого-то музея. Сатоши разлил по стаканчикам виски.

- Пей.

Я сделала глоток. Напиток обжег горло, и на глазах у меня выступили слезы.

- Вот тебе наглядная иллюстрация идеи глобализма, - неожиданно заговорил Сатоши. – Японец и китаянка сидят на ступенях музея французской живописи, едят немецкий шоколад и пьют шотландский виски.

Я почувствовала, что не могу понять его рассуждения без должной подготовки, поэтому глубоко вдохнула и снова поднесла стакан к губам. Новый глоток дался мне легче. Вскоре я почувствовала, как по телу разливается блаженное тепло. Стало плохо, но хорошо. Я тихо радовалась тому, что могу сидеть на ступеньках и потягивать благословенный согревающий напиток, а в это время озябшие прохожие спешат по своим делам, гавкают друг на друга и занимаются ерундой.

- Помогло? - осведомился Сатоши.

Я кивнула. Он отбросил свой стакан и хлебнул виски прямо из бутылки. На его щеках появился характерный румянец.

- А ты, оказывается, нормальная, - сообщил он вдруг.

- Великое открытие.

- Нет, серьезно. Раньше я в этом сомневался.

- Да? С чего вдруг?

- Ай Рен говорила, что ты плохой человек.

Я чуть не поперхнулась.

- Серьезно? - спросила я, вложив в свои слова максимум сарказма. - Особа, возглавляющая наркосиндикат, говорила тебе, что я плохой человек?

Сатоши не заметил иронии.

- Ну да. Она рассказывала, что ты пыталась ее шантажировать. Ты уговорила ее взять на работу твоего бойфренда, а потом велела ему за ней шпионить. Когда все обнаружилось, его уволили.

Я вспомнила встречу у "Белого дракона". Парня, который кричал, что вылетел с работы по моей вине. Выходит, это был не просто пьяный бред.

Не знаю, почему, но я почувствовала отвращение к себе самой. Меня начало тошнить, то ли от выпитого, то ли от поднимавшейся в животе липкой ненависти к своему прошлому. Я попыталась встать, но ступенька, на которой я сидела, неожиданно поехала вбок, и мне пришлось упереться руками, чтобы не упасть.

- Не дергайся, - Сатоши накрыл мое плечо ладонью. - Я же сказал, что не считаю тебя такой уж плохой.

Я покорно склонила голову. Его рука была тяжелой и горячей. Мне казалось, что я чувствую жар ладони даже через одежду.

- Глупая, - невнятно пробормотал он, - какая же ты глупая...

Я не успела ничего ответить. Он вдруг взял меня за подбородок, притянул к себе и поцеловал - настойчиво, почти жестоко. От него пахло спиртным. У меня закружилась голова. Я вырвалась, чтобы глотнуть немного воздуха. Сатоши немедленно впился губами мне в шею. Почему-то меня это отрезвило. Я уперлась руками ему в грудь и с силой оттолкнула. Он замер, ошарашенно моргая.

- Идиот, - сказала я и вытерла губы. Затем неловко поднялась со ступенек.

Сатоши сгорбился, закрыл лицо ладонями. Весь его пыл куда-то пропал. Я постояла рядом с ним, переминаясь с ноги на ногу. Почему-то было стыдно, как будто это я на него накинулась.

- Похороны завтра в десять, - бросил он, не поднимая глаз. - Приходи.

- Конечно.

Я спустилась вниз. Меня шатало. Обернувшись напоследок, я увидела, что Сатоши по-прежнему сидит, обхватив голову руками. Я сунула руки поглубже в карманы и пошла ко входу в метро, ежась от ветра, который дул в спину.

 

 

Правда Ай Рен.

Знакомьтесь, мой враг.

 

Сегодня первый день двенадцатого лунного месяца. Время, когда все неясно. Время больших возможностей и выбора пути. Так говорит календарь.

Я верю календарю. Я верю ему куда больше, чем новостям из телевизора. Информационные программы вечно стараются перехитрить время, забежать вперед, сообщить то, о чем еще не пронюхали их конкуренты. Календарь, древний и надежный, выше этого.

Только факты. Только четкое расписание.

Четкое расписание всегда выручает. Если не знаешь, что делать, составь план. Наметь себе несколько задач, не сиди сложа руки больше пяти минут, и тогда ты сам не заметишь, как пролетит день.

В восемь часов вечера я наконец позволила себе поднять голову от бумаг. Я пялилась на ровные колонки цифр до отупения, до головной боли, до белых пятен в глазах. Сняв маску и помассировав ноющие виски, я потянулась к ярко-красному стикеру, прикрепленному на стене, и вычеркнула оттуда пункт "проверить отчетность".

Дела постепенно налаживались. Из Колумбии мы получили большую партию кокаиновой основы. Я все собиралась спросить у Сатоши, кто ее нам поставляет - правительство или повстанцы. Просто так, для общего развития.

Следующим по списку стояло "позвонить Ватару". В моем телефоне, помимо стандартной группы "друзья", имелась группа "враги", причем она была гораздо больше. Впрочем, ничего удивительного: в то время, как друзья приходили и уходили, враги накапливались.

- Ты знаешь, какой сегодня день? - спросила я у Ватару вместо приветствия.

- Среда, - хмыкнул Ватару. - Ай Рен, сколько тебе лет? Двадцать шесть? В твоем возрасте пора бы уже выучить названия всех дней недели.

- Не смешно, - резко сказала я, потому что он попал в точку. Я действительно не помнила, среда сегодня или суббота. В лунном календаре об этом почему-то не сообщалось.

- Я не ставил целью тебя рассмешить.

- А жаль. Как раз сегодня мне полагалось бы веселиться. Сегодня день рождения Ченга. В этот день мы с ним обычно ходили в ресторан. Но, поскольку ты его застрелил...

- Я этого не делал, - мгновенно отозвался Ватару.

- Брось. Думаешь, я подключила к трубке диктофон, чтобы тебя подловить? Это слишком примитивно. На чем мы остановились? Ах да, поскольку ты убил Ченга, тебе придется развлекать меня вместо него.

- А?

До чего дурное животное.

- Я хочу повеселиться, Ватару. Сегодня ты отведешь меня в "Белый дракон". Соглашайся. Моя младшая сестра Ю Мэй работает там официанткой, и ты сможешь над ней поржать. А я тем временем расскажу тебе, на каких принципах будет основываться наше дальнейшее сотрудничество.

Он помедлил, прежде чем ответить.

- Надеюсь, эти принципы стоят того, чтобы их обсуждать.

- Разумеется. Будь там через час. Заметь, я не требую, чтобы ты за мной заехал.

- Какое благородство.

Он бросил трубку. Я была почти уверена, что после этого разговора он начнет нервно прохаживаться по комнате, пытаясь понять, какую игру я веду.

Впрочем, вряд ли он догадается, что впервые в жизни я намерена проиграть.

 

 

Правда Ю Мэй.

Глава 3.

Я нашла в шкафу длинную белую юбку. Это была дань традиции: белый - цвет смерти. К несчастью, спереди на юбке красовалось большое размытое пятно, как будто кто-то использовал ее в качестве половой тряпки. Весь вечер и часть ночи я добросовестно пыталась отстирать следы. К утру вредная юбка не высохла, и в результате я была вынуждена явиться на похороны в светлых джинсах.

Церемония прощания проходила в траурном зале при крематории. Обычай сжигать тело всегда казался мне немного диковатым. В Китае, где каждый клочок земли на счету и кладбища - непозволительная роскошь, это было уместно. Но чего ради подчиненные Ай Рен решили провести подобную церемонию здесь, я не понимала.

Когда я вошла в зал, мне на глаза сразу же попался Сатоши. Он тоже заметил меня и неровной походкой направился в мою сторону. Его слегка шатало. Я решила, что он успел где-то выпить с утра или не протрезвел с вечера.

Я не знала, как себя с ним вести после вчерашнего. Впрочем, он благоразумно делал вид, что ничего не помнит - а может, действительно ничего не помнил.

- Привет, - бросил он.

- Доброе утро. Охота вам была собирать столько народу... - я махнула рукой в сторону окна, где несколько мужчин в строгих костюмах увлеченно обсуждали какие-то сделки и проценты.

- В Китае есть поверье: чем больше людей придет на похороны, тем лучше будет душе в загробном мире. Плевать на то, что почти все явились только затем, чтобы лично убедиться в смерти Ай Рен. Все равно мы пригласили даже Ватару, - тут Сатоши скривился, как будто жевал лимон.

Я принялась вертеть головой по сторонам.

- Где? Где он?

- Вон там, - Сатоши ткнул пальцем в плечистого мужика, который что-то втолковывал окружавшим его дамам.

Я посмотрела в ту сторону. Ватару был из породы тех, кого принято называть хозяевами жизни: холеный мужчина в строгом костюме. В руке он держал дорогую сигарету веселенького оранжевого цвета. Его волосы, приглаженные гелем, блестели в желтоватом свете лампы. Во всех его жестах чувствовалось достоинство, граничащее с самодовольством. Не знаю, почему, но мне вдруг захотелось щелкнуть его по носу, или дернуть за ухо, или выкинуть еще что-нибудь, чтобы сбить с него спесь. В конце концов, если верить предположениям Сатоши, именно Ватару был виноват в том, что я потеряла память. У меня имелись веские основания его недолюбливать.

- Не понимаю, зачем они устраивают такую шикарную церемонию, - ядовито заметила какая-то женщина, стоявшая рядом с Ватару. - По-моему, Ай Рен заслужила разве что осиновый кол в сердце.

- Дорогая, ну как вы можете такое говорить? - вкрадчиво возразил Ватару. - Все знают, что у Ай Рен не было сердца.

Сказав это, он вдруг повернулся, скользнул по мне презрительным цепким взглядом. Я не могла понять, узнал он меня или нет, но на всякий случай гордо задрала голову.

- Зачем вы его позвали? - спросила я у Сатоши нарочито громко, чтобы Ватару слышал.

- Он наш деловой партнер.

- В таком случае вам следует тщательнее выбирать, с кем вести дела.

- Ты не босс, чтобы мне указывать, - перебил Сатоши.

Ватару, который все слышал, цинично ухмыльнулся. Я прикусила язык. Неизвестно, как бы развивалась ситуация, но тут к Сатоши подскочил какой-то лохматый парень. Костюм у него был такого же покроя, как у Ватару, только на порядок дешевле. Видимо, у гангстеров существовала своя мода.

- Помоги мне составить некролог для газеты, - с ходу заявил новоприбывший, схватив Сатоши за рукав. - Кого мы благодарим за помощь в организации похорон?

- Козлов из транспортной фирмы и мэрию, - ответил Сатоши.

- А при чем здесь мэрия?

- Мы ей должны за похороны Ченга. Мы тогда забыли о ней упомянуть.

Сатоши позволил парню увлечь себя по направлению к столу, где еще двое с сосредоточенным видом черкали ручками в блокнотах. Я попыталась встрять:

- Эй, а как же я? Ты меня бросаешь? Я совершенно не знаю, как себя вести на похоронах!

- Побольше скорби, - коротко посоветовал Сатоши.

Я смотрела, как он уходит. Его по-прежнему шатало из стороны в сторону.

Внезапно я поняла: он не пьян, просто не знает, как сохранить равновесие, когда весь привычный мир летит к чертям. Это боль делала его походку неровной.

 

 

Оставшись одна, я огляделась по сторонам, прикидывая, к кому бы подойти. Среди приглашенных уже сформировались отдельные группы по интересам. Выделялась компания во главе с Ватару, но я не хотела иметь ничего общего с этими людьми. Я немного растерялась, но тут заметила, что из угла на меня беззастенчиво пялится девчонка лет четырнадцати-пятнадцати. У нее было живое сообразительное личико, на котором застыло выражение бесконечного любопытства. Я не удержалась и украдкой показала ей язык. Она фыркнула в кулачок, а потом решительно направилась ко мне.

- Доброе утро, - сказала она довольно вежливо.

- Доброе, - согласилась я, хотя не была в этом уверена. - Ты кто?

Этот, казалось бы, простой вопрос почему-то ввел девочку в замешательство. Несколько секунд она сосредоточенно что-то обдумывала, а потом хлопнула себя по лбу:

- А! Я Касуми. Я работаю в доме Ай Рен.

- Ясно. А я Ю Мэй, ее младшая сестра. Скажи, Касуми, тут есть какие-нибудь приличные люди, с которыми можно поговорить?

- Приличные? - Касуми снова надолго задумалась. - Откуда? Здесь все заврано.

- Заврано? - повторила я. Мне понравилось это слово.

- Ага. Хотя нет, подождите! Вон же тетушка Фа!

- Где?

- Да вон, та старушенция рядом со столиком! Вы должны ее знать! Ай Рен говорила, что тетушка воспитывала вас обеих после того, как умерли ваши родители.

Я посмотрела в указанном направлении. Возле столика стояла опрятная женщина лет пятидесяти. Было заметно, что ей не по себе. Каждый раз, когда мимо проходил кто-то из гостей, она дергалась, вбирала голову в плечи. Мне стало ее жаль, и я решила подойти к ней.

- Здравствуйте, тетушка, - сказала я, стараясь быть максимально любезной.

Она взглянула на меня так же, как на ребят из "И Кан" - с неприкрытым страхом. Я не понимала, почему она меня боится.

- Не ожидала тебя здесь встретить, Ю Мэй, - заискивающе произнесла тетушка.

В ее голосе отчетливо слышались просительные нотки. Касуми, высунувшаяся из-за моей спины, бодро объявила:

- Эй, не нервничайте! Все самое плохое уже произошло, ведь так?

Судя по выражению лица, тетушка отнюдь не была в этом уверена. Она снова обратилась ко мне:

- Пожалуйста, Ю Мэй, не говори дядюшке, что ты меня здесь видела.

Я догадалась, что дядюшка - это ее муж. Было неудобно прямо спросить, почему мне предложили держать язык за зубами. К счастью, меня выручила Касуми, которой понятие такта было неведомо.

- Это что, такой великий секрет? - спросила она.

- Дядюшка всегда был против того, чтобы я поддерживала отношения с преступницей. Но разве я могла бросить Ай Рен? Я ее воспитала. Она была очень умной девочкой. Очень самостоятельной.

Тетушка вдруг мелко закивала. Было видно, что она вот-вот заплачет. Извинившись, она стыдливо полезла в сумочку за платком и принялась украдкой вытирать глаза.

Касуми смотрела с таким видом, словно тоже собиралась зареветь. Я потрепала ее по голове.

- Не надо грустить. Ай Рен наверняка расстроилась бы, увидев, как ты плачешь.

- Извините, - Касуми шмыгнула носом.

Мне стало неловко.

- Пойду, поищу Сатоши, - буркнула я.

Честно говоря, стремление снова пообщаться с Сатоши было вызвано только тем, что во время беседы с тетушкой мой словарный запас резко иссяк. Телохранитель, уже успевший отдать все необходимые распоряжения насчет некролога, цепко схватил меня под локоть.

- Где тебя носило? - осведомился он с таким видом, словно это я его бросила. - Сейчас вынесут урну с прахом, и мы поедем в склеп.

- У нашей семьи есть фамильный склеп? - вяло удивилась я.

Я знала, что это еще одна традиция: урну не закапывают в землю, а замуровывают в стене.

- Склеп есть у "И Кан", - поправил Сатоши. - Впрочем, в какой-то степени ты права. "И Кан" - наша семья.

Мне не понравилось, с каким выражением он это сказал, но я сочла, что лучше промолчать.

 

 

Я плохо запомнила церемонию прощания. Единственным, что отпечаталось в моей усталой памяти, была каменная плита с написанными на ней именами всех сотрудников "И Кан". Здесь упоминались как живые, так и погибшие, только имена живых были выведены красной краской, а тех, кто уже умер - черной. При мне имя Ай Рен торжественно перекрасили в черный.

- А если кто-то решит уйти из "И Кан", его имя что, просто сотрут? - спросила я у Касуми, которая все это время стояла рядом, сжимая мою руку горячей ладошкой.

Она вытаращила глаза.

- Что за ерунда! Из "И Кан" нельзя уйти!

Еще я отметила, что никто из женщин, кроме меня и Касуми, не вошел в склеп. Касуми шепнула мне, что нам тоже не следовало бы здесь находиться. Оказывается, китайцы верят: при захоронении могут присутствовать только мужчины, потому что у женщин незащищенная аура, и духи умерших могут ей навредить.

Мне это показалось глупым. Я считала, что бояться надо только живых.

Когда все закончилось, я вышла на улицу. Постояла немного, с наслаждением вдыхая морозный воздух. Следовало подумать о том, как добраться до дома. Можно было попросить Сатоши меня подвезти, но я боялась, что он расценит это как поощрение его ухаживаний.

- Вот ты где! - раздалось у меня за спиной.

По голосу я поняла, что это Ватару. Я толком не успела ничего подумать, но тело сработало само собой. Развернувшись вполоборота, я двинула Ватару локтем в солнечное сплетение. Он скривился от боли.

- Это сестра научила тебя кун-фу? - хрипло спросил он, пытаясь совладать с лицом.

Я не знала ответа.

- Вся ваша семейка такая: сразу лезете в драку, не разобравшись, что к чему, - Ватару небрежно отряхнул лацканы пальто.

- Давай без обобщений, - попросила я. - Что ты хотел?

- У меня к тебе разговор. Тебя подвезти?

Нужно было быть последней дурой, чтобы вот так запросто сесть в машину к человеку, подозреваемому как минимум в двух убийствах. Но какой-то бес дернул меня сказать:

- Все зависит от того, что у тебя за тачка.

Ватару ухмыльнулся.

- конецформыначалоформыLexus сойдет?

- Вполне.

Когда я увидела машину Ватару, то вспомнила: точно такая же модель была на обложке журнала, который недавно попался мне на глаза в киоске. Там говорилось, что в Японии этот автомобиль входит в тройку самых дорогих.

Ватару с гордым видом открыл мне дверь. Внутри салона пахло табачным дымом, полынью и лимоном. Сиденья были из черной кожи, мягкой на ощупь. Я старалась особо не выдать своего восторга, но все же понимала, что вряд ли мне еще когда-нибудь удастся прокатиться на такой шикарной машине.

- О чем ты хотел поговорить? - спросила я, когда автомобиль тронулся с места.

- У меня деловое предложение.

- Надо же.

- Я хочу, чтобы ты возглавила "И Кан".

Тут Ватару резко затормозил перед светофором. Я чуть не ткнулась носом в лобовое стекло, а он невозмутимо продолжил:

- Как ближайшая родственница Ай Рен, ты вполне можешь взять власть в свои руки. На первых порах я тебе помогу, а дальше сама разберешься, что к чему.

Он говорил спокойно, будничным тоном, как будто мы обсуждали составление еженедельного отчета. Впрочем, я не исключала, что для него подобные заявления и впрямь были в порядке вещей. Я собралась с духом и прервала его тираду:

- Либо я чего-то не понимаю... либо не понимаю вообще ничего. Зачем тебе со мной возиться?

- Возможно, я решил раз в жизни совершить доброе дело.

- Заливай мне тут.

Ватару вздохнул и полез в карман за сигаретами. Закурил, не отрывая взгляда от дороги, выпустил дым в открытое окно.

- Ладно, скажу прямо. Мне нужен человек, с которым я смогу без проблем вести дела. У моей компании очень много точек соприкосновения с "И Кан", и поэтому я хочу видеть во главе синдиката кого-то, с кем всегда можно договориться. Когда-то мы с Ченгом неплохо ладили. Но потом он стал наглеть, и мне пришлось позаботиться о его устранении.

Я кивнула и продолжила:

- А после этого вы какое-то время неплохо ладили с Ай Рен, но она, к сожалению, тоже стала наглеть, и вам пришлось... впрочем, это понятно.

- Я ее не убивал, - неожиданно возразил Ватару.

- Брось.

- Я серьезно.

- Тогда кто это сделал? - я повернулась так, чтобы видеть его лицо.

- Понятия не имею. Наверняка меня пытались подставить. У меня множество врагов.

- Интересно, с чего бы это? - саркастически хмыкнула я.

- Ты мне не веришь?

Я пожала плечами. Бросила равнодушный взгляд за окно. Машина плавно скользила по одной из центральных улиц Токио. Снова начал валить снег. Пешеходы, подняв воротники, короткими перебежками двигались от одного перекрестка к другому. Я почувствовала нечто вроде превосходства. Хорошо все же иметь собственный автомобиль.

- Мне незачем лгать, - вкрадчиво продолжил Ватару. - И потом, я же честно сказал тебе, что убийство Ченга - моих рук дело.

- Верно, в этом ты признался, потому что Ченг мне не родственник. Ты правильно рассчитал: раз его смерть не вызывает у меня никаких эмоций, значит, мне будет все равно, кто его прикончил.

Ватару с досадой швырнул окурок в окно.

- Господи, что за упрямая девчонка!

Остаток пути он молчал. Я пыталась обдумать его слова, но ничего дельного мне на ум не пришло. Я с трудом представляла себе, что это такое - управлять наркосиндикатом. В голове почему-то вертелось: у меня будет своя машина, может, даже круче, чем у Ватару, и яхта, и личный самолет... Хотя зачем мне самолет?

Автомобиль резко затормозил. Я посмотрела в окно. Мой дом выглядел еще более обшарпанным, чем тогда, когда я увидела его впервые.

- Я предлагаю тебе доступ к деньгам, - вдруг раздельно и веско произнес Ватару. - К очень большим деньгам. Подумай над тем, что я сказал.

Я ляпнула первую банальную фразу, которая пришла на ум:

- Есть вещи, которые не купишь.

- Например? - Ватару приподнял бровь.

- Ну, хотя бы любовь и правда.

- Дорогая, если тебе говорят, что какую-то вещь нельзя купить, на практике это означает одно: ее попросту не существует.

Я не ответила. Я была занята тем, что возилась с ручкой.

Правильно выйти из машины - целое искусство. Нужно свести колени вместе и немного подтянуть их к груди, потом повернуться к дверце и перенести обе ноги на асфальт. После этого остается грациозно нагнуть голову, изогнуть спину и, наконец, явить себя миру.

У меня получилось проделать все на высшем уровне. Не знаю, где я этому научилась, но факт оставался фактом.

Ватару вытащил из кармана визитку и протянул мне.

- Мой номер телефона. Позвони, если что.

По черному лаку шла витиеватая надпись, смысла которой я не уловила. Возможно, в этом и заключался ее смысл. Ниже более понятным шрифтом было напечатано: "Ватару Юичи, исполнительный директор компании "Фудживаро".

- Юичи? - фыркнула я.

- Так меня зовут. А что?

- Ничего. Кстати, все собиралась спросить: что за дрянь ты подсунул мне тогда, в "Белом драконе", чтобы отбить память?

Лицо Ватару осталось непроницаемым. Ни один мускул не дернулся.

- Понятия не имею, о чем ты, - сказал он с брезгливым недоумением.

Впрочем, я и не надеялась, что он так запросто расколется.

Все заврано, как сказала бы Касуми.

 

 

Прежде чем подняться к себе в квартиру, я задержалась у почтовых ящиков. Ничего интересного мне не прислали. Среди пестрого вороха бумаг обнаружилась парочка счетов и дюжина рекламных объявлений. "Покупаем подержанные ноутбуки". "Поможем сбросить вес к началу пляжного сезона". Вздохнув, я аккуратно сложила все листки на подоконник.

В квартире стояла настороженная, жутковатая тишина. Я включила радио, надеясь, что оно поможет реанимировать мертвое пространство. Приемник немедленно забубнил какой-то навязчивый мотив. Под его бормотание я переоделась, почистила ботинки, сварила рис. После этого концерт по заявкам закончился, и началась новостная программа. От голоса диктора меня стало клонить в сон. Я выключила радио и прошлась по квартире. У меня не было ни малейшего представления о том, что делать дальше.

Из оцепенения меня вывел звонок мобильного. Мелодия была новая, незнакомая, и я поначалу обрадовалась: неужели еще кто-то из людей, с которыми я была связана до потери памяти, решил со мной пообщаться? К сожалению, мои надежды не сбылись. Телефон всего лишь напоминал мне о том, что завтра я должна была встретиться с тетушкой Фа.

Я точно помнила: на похоронах Ай Рен мы с тетушкой не договаривались о встрече. Очевидно, я назначила ее еще давно. Это сулило некоторое разнообразие: по крайней мере, у меня появились планы на завтрашний день. Заинтересовавшись, я решила посмотреть, какая еще информация хранится в мобильном. По-хорошему мне следовало это сделать еще тогда, когда я пролистывала адресную книгу, но столь простая мысль почему-то не пришла мне в голову.

Органайзер больше ничем не удивил. Из всех дел там значились только ежемесячный поход в прачечную и супермаркет. Пощелкав кнопками, я открыла папку с фотографиями, надеясь хотя бы увидеть какое-нибудь знакомое лицо.

Первый же кадр заставил меня нервно вздрогнуть. На снимке был запечатлен Ватару, склонившийся над распростертым телом женщины в белом чеонгсаме. Лица ее не было видно, но я и без того хорошо помнила этот наряд.

Я видела его, правда, уже испачканный, пролежавший пару дней в земле. Я знала, кому он принадлежит.

Посмотрев внимательнее, я разглядела знакомый интерьер зала в "Белом драконе". На мраморном полу отчетливо выделялась пара кровавых пятен. Впрочем, у меня из без этого уже не оставалось сомнений: фотография была сделана сразу после того, как Ватару убил Ай Рен. Наверное, я видела это и успела снять на камеру, прежде чем он меня заметил.

Так вот почему мне не поздоровилось.

Я не знала, что и думать. Мелькнула мысль позвонить кому-нибудь. Я метнулась в прихожую, к стационарному аппарату, но, уже нажав первую кнопку, сообразила, что не знаю, чей номер набрать. Я с грохотом бросила трубку на рычаг и принялась ходить взад-вперед. Надо было немедленно что-то предпринять, но что?

- Успокойся! - велела я вслух. - Успокойся немедленно!

Не то чтобы это подействовало, но я хотя бы поняла, как быстро прийти в себя. Я пошла в ванную, пустила холодную воду, наклонила голову и подставила ее под ледяную струю душа. В первый момент показалось, что я сунулась в огонь. Жгучий холод обжигал точно так же, как пламя. Резко заломило виски. Я постояла еще минуту, затем закрыла кран.

С моих волос ручьями стекала вода. Я нашла полотенце и кое-как вытерла голову. От этого кровь прилила к коже. У меня запылали уши. Бросив полотенце на пол, я прошла в кухню и села на табурет. Как ни странно, мысли действительно прояснились. Мокрые волосы лезли в глаза. Досадливым движением я отбросила их назад. Какого черта я вообще отрастила гриву до пояса? Пообещав себе постричься в ближайшие выходные, я придвинула поближе блокнот для записи рецептов, валявшийся на столе. Не то чтобы я собиралась сейчас что-то готовить, мне просто нужна была бумага, чтобы записать все возможные варианты дальнейшего поведения.

Первое и самое очевидное решение заключалось в том, чтобы позвонить в полицию. Я могла бы отдать им снимки. Наверняка этого хватило бы, чтобы начать процесс против Ватару. Но, во-первых, я не желала постоянно таскаться в суд и давать свидетельские показания, а во-вторых, сильно сомневалась в том, что Ватару в итоге посадят. Наверняка он наймет адвокатов, которые помогут свести наказание до минимума, а то и вовсе докажут его невиновность.

Подумав, я решительно вычеркнула этот пункт и перешла к следующему.

Можно было позвонить Ватару и рассказать о том, что у меня имеется компромат. Это лишило бы его возможности диктовать мне свои условия. Он предлагал мне возглавить "И Кан"? Что ж, неплохой вариант, но только при том, что я получу полную свободу действий, без необходимости согласовывать свои решения с Ватару.

Да, очень неплохой вариант, особенно если учесть, что я так и не нашла новую работу. А деньги, как известно, на деревьях не растут. Для чего в таком случае вообще нужны эти деревья?

Я поймала себя на том, что снова думаю о какой-то ерунде, и потрясла головой, чтобы привести мысли в порядок.

Я не хотела опускаться до шантажа, пусть даже Ватару был моим врагом. К тому же у меня хватило сообразительности, чтобы понять: вряд ли это легко сойдет мне с рук. Скорее всего, Ватару сочтет, что ему проще устранить меня и найти новую марионетку.

Вздохнув, я захлопнула блокнот и поднялась с места. Еще раз взглянула на снимок - черный костюм Ватару, белый чеонгсам Ай Рен, красные пятна на полу, - и быстро набрала номер Сатоши, чтобы отправить ему фотографию. От себя я добавила всего пару строк: "Нашла это у себя в мобильном. Приходи, поговорим".

Я приняла решение.

Хотя, если честно, во многом это произошло из-за того, что мне просто надоело думать.

 

 

Правда Ай Рен.

Знакомьтесь, моя организация.

 

По-прежнему первый день двенадцатого лунного месяца. До того, как он закончится, мне нужно еще многое успеть.

Одно из правил, которым я стараюсь следовать, гласит: когда собираешься уходить, убери за собой.

До встречи с Ватару оставалось полчаса. Я прошлась по комнате, проверяя, выключены ли электроприборы. Собрала все ненужные бумаги со стола и сунула их в мусорную корзину. Собственно, это была работа Касуми, но мне самой хотелось оставить все после себя в чистоте.

Таково правило.

Когда собираешься уходить, убери за собой.

Особенно когда собираешься уходить насовсем.

Оставалось еще одно, что мне нужно было сделать до выхода из дома. Я должна была позвонить Дракону и отчитаться перед ним, как прошла неделя. Обычно я откладывала это до пятницы, но сегодня у меня имелись особые обстоятельства.

Дракон не был мне ни другом, ни врагом. Его номер хранился в моем мобильном вместе с пометкой "VIP". В структуре наркосиндиката я считалась кем-то вроде директора регионального филиала, а Дракон возглавлял центральный офис в Гонконге.

Я набрала номер, запоздало подумав о том, что не учла разницу во времени. Впрочем, это не имело особого значения: Дракон, как и я, спал всего пару часов в сутки.

- Даа? - лениво протянул он после нескольких гудков.

Голос у него был расслабленный, как после хорошего секса. А может, и впрямь после хорошего секса. Дракону везло и в бизнесе, и в любви.

- Добрый вечер, это Ай Рен. Я хочу отчитаться за прошедшую неделю.

- Сегодня что, пятница? - недоверчиво уточнил Дракон.

Еще один человек, который живет по лунному календарю.

- Нет, - успокоила я.

- Тогда к чему такая срочность?

Если он что-то заподозрит...

- На меня давят, - сообщила я. - Похоже, Ватару хочет меня убрать. Я решила отчитаться сегодня, на случай, если не смогу этого сделать в пятницу.

- Я весь внимание.

Ничего экстраординарного за эти дни не произошло, поэтому рассказ занял у меня всего пару минут. Дракон умел слушать, не задавая лишних вопросов. Под конец он сказал, что понимает, насколько серьезна ситуация с Ватару. Он собирался приехать в Токио через пару недель, чтобы оценить обстановку, а заодно обсудить со мной возможное расширение организации.

- Надеюсь, так и будет, - ответила я. - Но все же, если вдруг со мной что-то случится, вы сможете найти человека на мое место?

Я уточняла перспективы.

- А почему тебя это волнует?

- Мне небезразлично, что будет с "И Кан".

Дракон хмыкнул в трубку.

- Похоже, ты ошибочно полагаешь, что "И Кан" - это некая абстрактная сила. Нет, дорогая. "И Кан" - это ты. Ты, со всеми твоими страхами, эмоциями, желаниями. Без тебя это будет уже другая организация, хоть и с тем же названием.

- Звучит так, словно вы не оставляете мне выхода. А что, если я решу сбежать?

- Прости, но я не припомню случая, чтобы кому-то удалось сбежать от самого себя. Подумай: я ведь не приказывал тебе отказаться от делегирования полномочий и справляться с проблемами в одиночку. Это просто твоя дурная привычка. А от привычек ох как сложно избавиться.

Я не видела, какое лицо было у Дракона, когда он это сказал, но, судя по голосу, он издевательски улыбался. Мне оставалось только пожелать ему доброй ночи и попрощаться.

Нажав клавишу отбоя, я убрала телефон. Еще раз прошлась по комнате, аккуратно закрыла форточку, надела белую фарфоровую маску, которая все это время лежала на столе. Потом достала из верхнего ящичка пистолет и патроны. Это было все, что я собиралась взять с собой.

Часы показывали пятнадцать минут восьмого. Пора.

Смейся, пока можешь, Дракон.

Ты сказал, что мне не удастся покинуть "И Кан"? Ты скоро поймешь, что ошибся.

 

 

Правда Ю Мэй.

Глава 4.

 

Сатоши пришел, когда уже стемнело. Я зажгла лампу в прихожей. Может быть, из-за ее резкого света лицо Сатоши показалось мне немного бледным.

- Входи, - сказала я, неловко посторонившись.

Сатоши мельком глянул на меня и вдруг дернулся. Ему хватило выдержки, чтобы не сделать шаг назад, но стремление отпрянуть явно присутствовало.

- Что такое? - спросила я.

- Ничего, - он провел рукой по лицу, словно сметая невидимую паутину. - Мне показалось, что вместо тебя я вижу Ай Рен. Зачем ты распустила волосы?

- Я мыла голову, - сказала я, словно оправдываясь.

В конце концов, почти так оно и было на самом деле.

- Понятно.

Сатоши по-прежнему топтался в прихожей. Я подумала, что в первый свой визит он держался куда более уверенно. Молчание становилось неловким.

- Я нашла фотографию, которая доказывает вину Ватару.

- Это я понял. Что ты еще хотела мне сказать?

Его вопрос поставил меня в тупик.

- Ничего, - растерянно ответила я.

- Тогда зачем ты меня звала?

- Не знаю.

- Я так и думал.

- А зачем тогда пришел?

- Не знаю, - вздохнул он.

В другое время эта ситуация выглядела бы комичной, но сейчас мне было не до смеха. Я провела гостя в комнату. Он с любопытством осматривался по сторонам. Календарь с котятами его особенно заинтересовал. Сатоши приподнял страницу, чтобы поглядеть на следующую фотографию, и не успокоился до тех пор, пока тщательнейшим образом не изучил все картинки.

- Любишь кошек? - спросила я.

- Ну уж нет. Мне больше нравятся собаки.

- А.

У меня явно не получалось поддерживать светскую беседу. Сатоши присел на кровать и принялся изучать носки своих ботинок.

- Что "И Кан" теперь сделает с Ватару? - поинтересовалась я, решив не тратить больше времени на пустопорожние разговоры.

Сатоши пошевелился, взглянул на меня исподлобья. Мне не понравился его взгляд. В глубине его глаз была пустота.

- Я уже получил от Дракона согласие на убийство, - веско сказал он. По его тону я поняла: решение окончательное, бесповоротное и обжалованию не подлежит.

- Дракон - это кто? - уточнила я.

- Парень, которому подчиняется "И Кан" и еще с десяток таких же группировок по всей Азии. Я звонил ему в Гонконг. Он не спорил, что Ватару пора убрать. Сказал, что ему надоело терять сотрудников. Насколько я понял, он не знает, кого назначить вместо Ай Рен. По-моему, ему просто некогда этим заниматься, и он хочет, чтобы мы сами выдвинули кандидатуру.

Я глубоко вдохнула, как перед прыжком в воду, и неожиданно для самой себя сказала:

- Ватару предлагал это место мне.

Сатоши резко вскочил с места. Я рефлекторно отшатнулась, а он схватил меня за руку и дернул к себе. Глаза у него стали совсем бешеные.

- Только не говори, что ты согласилась!

- Разумеется, нет! - я выдернула руку. - Чего ты так вызверился? Сядь.

Он как будто не слышал. Мне пришлось обнять его за плечи и усадить обратно на кровать. Он снова нашел мою руку, стиснул ее горячими пальцами.

- Даже не вздумай, - проговорил он. Мне показалось, что каждое слово дается ему с трудом.

- Почему? Ты считаешь, что из меня не получится хороший руководитель?

- Дело не в тебе. "И Кан" - плохое место, очень плохое. Этот синдикат ломает людей. Превращает их в голодных тигров, дерущихся из-за куска мяса. Тебе там не место.

- А тебе? - спросила я.

Сатоши еще крепче сжал мою руку. В какой-то момент мне показалось, что сейчас он сломает мне запястье.

- Я думал об этом, - лихорадочно прошептал он. - Уедем, уедем сейчас, я на все согласен! Я убью Ватару, а потом увезу тебя, куда захочешь. Решай! Я все для тебя сделаю, все, что угодно, только пойдем со мной!

Сатоши рванулся, вскочил с кровати. Меня охватил страх: вот сейчас он накинется, схватит, сломает... Но ярость Сатоши утихла так же внезапно, как появилась. Он отошел, беспомощно сгорбился, оперся о тумбочку.

- Не горячись, - посоветовала я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. - Ты не хуже меня знаешь, что "И Кан" тебя так просто не отпустит.

- Ты говоришь точь-в-точь как Ай Рен, - сдавленным голосом произнес Сатоши.

Он не смотрел на меня, но что-то в его тоне заставило меня насторожиться. Я вспомнила фотографию Ай Рен, которую он зачем-то таскал в бумажнике. Вспомнила, какое лицо у него было, когда он узнал о ее смерти. Вспомнила, как сегодня он отшатнулся, приняв меня за нее.

- Сатоши, - ахнула я. - Ты любил ее?

Ответа я не получила, но по тому, как он вздрогнул, словно подстреленная птица, все было ясно.

- Ты любил ее, а на меня обратил внимание только потому, что я на нее похожа?

- Извини, - выдавил Сатоши.

Я поднялась с места. Подошла к нему, коснулась ладонью его плеча. Оно было как каменное.

- Давай я сделаю чаю, и ты мне все расскажешь, - решила я.

Больше я ничего не могла предложить.

 

 

Грея ладони о чашку с чаем, Сатоши поведал мне свою историю. История была простая, настолько простая, что хоть плачь от ее простоты.

Сатоши познакомился с Ай Рен семь лет назад. В то время он был кем-то вроде мальчика на побегушках у Ченга: подай, прибери, поди вон. Обычное для "И Кан" начало карьеры.

- Сегодня придет деловой партнер, - сказал однажды Ченг. - Встреть его внизу и проводи ко мне.

Сатоши решил, что деловой партнер - это очередной представительный мужчина с глазами зверя. Другие к Ченгу не наведывались.

Однако, спустившись вниз, он увидел девушку. Она сидела на краешке дивана. У нее были длинные черные волосы, небрежно заколотые шпильками, и невесомые сережки в ушах, тихонько позвякивавшие при каждом повороте головы. Прозрачные рукава чеонгсама, украшенного серебристой вышивкой, приоткрывали ее точеные руки с острыми ноготками. Она держалась очень прямо, торжественно, и от нее исходило сияние праздника. Сатоши решил, что девушка приехала прямиком с какого-то приема.

Привратник, которому Сатоши впоследствии изложил эти соображения, поправил: не с приема, а с ведьмовского шабаша. Однако Сатоши пропустил замечание мимо ушей. Для него образ Ай Рен навсегда слился с ожиданием чуда.

К сожалению, чудо прошло мимо.

Ай Рен влюбилась в Ченга, причем сразу, с первого взгляда. Сатоши поймал этот взгляд: у нее расширились глаза, как будто она увидела свою смерть.

Умом Сатоши понимал ее. Ченгу на тот момент не исполнилось еще и тридцати лет. Он обладал экзотической красотой ядовитого цветка и был, пожалуй, столь же опасен - мечта любой отчаянной девушки. А в том, что Ай Рен была девушкой отчаянной, никто не сомневался.

Сатоши досталась роль второго плана, почти без слов. Он дослужился до телохранителя Ай Рен. Он сопровождал свою хозяйку повсюду, но не смел даже наступить на ее тень. Он почти убедил себя в том, что ему не нужно ничего, кроме пары фраз, случайно брошенных Ай Рен, ее рассеянного взгляда или просто воспоминаний о ней.

Конечно, у него были другие женщины, но все они, по его же собственному определению, попадали под категорию "типичное не то". Он бросал подруг из-за одного резкого слова, из-за пятна на юбке, из-за подгоревшего пирога.

- Женщина, которую я выберу, должна уметь готовить! - с пафосом провозглашал он, расставаясь с очередной претенденткой на роль спутницы жизни.

При этом его нисколько не смущал тот факт, что блистательная Ай Рен могла сварганить только два блюда: лапшу с соусом и без соуса.

Ченга этот факт, видимо, тоже не смущал. Парочка прожила вместе шесть лет, и вероятно, жила бы себе и дальше, если бы Ченг не затеял разборки с Ватару.

Все вышло очень некрасиво. Ченга застрелили на глазах у Ай Рен. После его смерти в ней что-то сломалось. Она стала постоянно носить белую фарфоровую маску, объяснив это тем, что не хочет показывать миру свою скорбь. Сатоши маялся, глядя на нее, и не знал, что предпринять. В отчаянии он предложил ей бросить "И Кан", скрыться в каком-нибудь небольшом городке и начать все заново.

В глубине души он понимал, что такой поворот сюжета невозможен, но все же торопливо говорил, путаясь и сбиваясь. На какой-то миг ему казалось, что теперь, после смерти Ченга, у него есть надежда, и эта надежда, бредовая, неосуществимая, заставила его опуститься перед Ай Рен на колено и сжать ее руку.

- Встань, - брезгливо сказала она, глянув на него сквозь прорези маски. - Пол грязный.

В принципе, после этого можно было уже ничего не добавлять, но Ай Рен все же продолжила. Она сказала ему буквально то же, что спустя полгода ему предстояло услышать от меня: "И Кан" никого так просто не отпускает. Единственная уважительная причина покинуть организацию - это смерть.

- Но я люблю вас, - выложил Сатоши свой последний козырь.

Ай Рен посмотрела на него:

- Я в курсе.

И, когда он потрясенно замолчал, спросила с недоумением:

- Ты что же, думал, что я дура и не замечаю?

Сатоши не думал, что она дура, но думал, что она не замечает.

 

 

- Представляешь, я шесть лет делал все, чтобы ненароком себя не выдать. А она, оказывается, знала. И ничего не делала!

Последняя фраза прозвучала как обвинение. Сатоши, обессиленный длинной тирадой, поставил на стол чашку, в которой остывал нетронутый чай, и в первый раз за все время своей исповеди посмотрел на меня. До этого он отводил глаза.

- А что, по-твоему, она должна была сделать? – заступилась я за Ай Рен.

- Ты опять рассуждаешь точно так же, как она.

Теперь Сатоши смотрел на меня с неприкрытой злостью. Я вздрогнула. Почему-то именно сейчас я отчетливо поняла: за слепой, безрассудной страстью часто прячется ненависть к объекту любви.

Мог ли Сатоши убить Ай Рен? Я помотала головой. Нет, вряд ли. Воспитанный пес никогда не кинется на хозяина, в которого он рабски влюблен.

И все же, все же…

- Мне пора, - прервал Сатоши мои размышления. – Через час Ватару закончит работу и выйдет из офиса.

Я искоса взглянула на него.

- Ты собираешься все сделать сам?

- Конечно.

В принципе, меня это не особо удивило.

Я проводила Сатоши до двери. Какое-то время мы неловко топтались в прихожей. Я хотела обнять его, но устыдилась своего порыва, и мои руки, протянутые к нему, бессильно упали.

- Удачи, - просто сказала я. – Завтра я тебе позвоню.

Он кивнул с облегчением.

Закрыв дверь, я наконец поняла, зачем он приходил. Чтобы убить Ватару, ему нужно было получить разрешение не только у Дракона, но и у меня.

И я дала свое молчаливое согласие.

 

 

Я плохо спала ночью. Несмотря на то, что за окном стояли лютые холода, в квартире было душно. Мятые простыни липли к мокрому от пота телу. Когда мне все же удавалось ненадолго задремать, в голове начинали роиться обрывки бессмысленных видений. Мне все казалось, что я куда-то падаю, но никак не упаду.

В шесть часов утра я поднялась, чтобы сварить себе крепкого кофе. Набрала номер Сатоши, но он не взял трубку. Я решила, что он, должно быть, еще спит.

Интересно, как все прошло?

Наверное, Ватару уже мертв. Эта мысль не вызвала у меня сильных эмоций. Скорее, я испытала то же, что чувствует человек, завершивший наконец проект, с которым долго носился: разочарование и облегчение одновременно.

Я поглядела за окно, в непроглядную черноту. Город спал, и на пустынных улицах царила гулкая, тревожная тишина.

Своим молчаливым согласием я послала человека на смерть, а в мире ничего не изменилось. Небеса никак не дали понять, что одобрили или осудили мое решение.

Надо было чем-то занять себя, и я очень кстати вспомнила про намеченный на сегодня визит к тетушке. В отличие от Сатоши, она сняла трубку после первого же гудка.

- Доброе утро, - сказала я, стараясь быть вежливой. – Вы уже встали или еще не ложились?

Тетушка пробормотала что-то неразборчивое.

- Вы помните, что мы сегодня встречаемся?

- Да, да! – испуганно зашептала она. – Приходи после восьми, когда дядюшка уйдет на работу.

Мне показалось, что она зажимала трубку рукой. Неужели мой визит – это такая большая тайна? Меня начало разбирать любопытство.

 

 

Ровно в восемь, как и договаривались, я подошла к тетушкиному дому. К этому времени настроение у меня основательно испортилось. Я еще дважды пыталась дозвониться до Сатоши, но он так и не ответил. Я успокаивала себя тем, что он отсыпается после задания. Типично мужское поведение: пришел домой усталый, поел и вырубился.

Тетушка открыла сразу, как будто ждала, когда я постучу в дверь. Комната, куда она меня провела, была небольшой, с низким потолком. Пока я там находилась, мне все время казалось, что я вот-вот стукнусь головой о потолок. Я старалась не выпрямляться во весь рост.

С кухни доносился аромат свежей выпечки, но поесть мне не предложили. Тетушка вообще вела себя так, словно ей не терпелось поскорее меня выпроводить.

- Посиди пока там, - она махнула рукой.

Я уселась на диван, отодвинув в сторону несколько пестрых подушек. Этих подушек в комнате было штук двадцать, все веселенькой расцветки, с вышитыми цветами и птицами. Очевидно, у хозяйки дома имелась масса свободного времени, чтобы заниматься подобной ерундой.

Пока я прикидывала, сколько часов нужно потратить на вышивку одной подушки, тетушка сосредоточенно рылась в старинном буфете. Наконец она вытащила из-под стопки выглаженного постельного белья какой-то конверт и протянула мне. Я уставилась с недоумением.

- Это что?

- Деньги, - удивленно пояснила тетушка.

Я открыла конверт. Внутри оказалась довольно приличная сумма мелкими купюрами. Создавалось впечатление, что эти деньги собирали в течение долгого времени.

- Довольна? – поинтересовалась тетушка.

Я промолчала. У меня было стойкое ощущение, что я уже где-то видела эти засаленные купюры, но я никак не могла сообразить, где именно.

- Вы не предложите мне чаю? – спросила я, чтобы потянуть время.

Тетушка пробормотала что-то среднее между «конечно» и «совсем обнаглела».

Тут до меня наконец дошло.

Конечно, я видела такие же мятые бумажки. Они хранились у меня дома, в шкафу. Я случайно нашла их, когда обшаривала дом в поисках чего-нибудь, что может пролить свет на мое прошлое. Помню, тогда я еще удивилась, откуда у меня такая сумма.

Что ж, одной загадкой стало меньше.

Я решительно поднялась с дивана.

- А как же чай? – засуетилась тетушка.

- Не надо чаю. И вот еще что, - я протянула ей конверт, - я очень благодарна вам за то, что помогаете мне с деньгами, но, право же, не нужно больше этого делать. Я вполне способна сама о себе позаботиться.

Сначала я не поняла, почему тетушка так изменилась в лице. У нее вдруг посерели губы, а подбородок мелко задрожал.

- Нет, нет! – поспешно пробормотала она, пытаясь снова всунуть помявшийся конверт мне в руку.

- В чем дело? – подозрительно спросила я.

- Ни в чем. Пожалуйста, возьми деньги и ничего не говори дядюшке. Или, может, тебе нужно больше?

Я помотала головой. Аккуратно высвободила конверт из трясущихся пальцев тетушки и положила его на диван.

- Объясните, что происходит, - попросила я, стараясь говорить спокойным тоном, чтобы тетушка побыстрее пришла в себя.

- Ты же знаешь, - пожилая дама робко уселась на краешек дивана и принялась теребить пуговицу на платье. – Дядюшка не должен догадаться, что я была на похоронах Ай Рен.

- Вы платите мне за молчание? – удивленно переспросила я.

Тетушка кивнула. Она явно не понимала, почему я не беру деньги, и, кажется, начинала подозревать, что за этим кроется очередная хитрость.

Я же не знала, что и думать. Разрозненные детали мозаики наконец сложились, и я увидела картину целиком. Очевидно, мой дядюшка объявил Ай Рен персоной нон грата, а его мягкосердечная супруга все-таки не смогла прекратить отношения с бывшей воспитанницей, чем я и воспользовалась.

Выходит, я была банальной шантажисткой.

Внезапно меня начало тошнить. Я не понимала, как могла решиться на такое. В каком бы положении я не оказалась, это не повод, чтобы вести себя столь мерзким образом. Да лучше уж торговать наркотиками, как Ай Рен, чем вымогать деньги у беспомощной старухи!

- Извините меня, – жалко пробормотала я, понимая, что этим делу не поможешь. – Я… я верну вам все деньги. Завтра же.

Тетушка всплеснула руками.

- Ю Мэй, да что с тобой сегодня?

Она схватила меня за руку. Я высвободилась, избегая смотреть ей в глаза. Меня затопил невыносимый, жгучий стыд. Неловко развернувшись, я выбежала из комнаты.

- Куртку надень! – крикнула тетушка мне вслед.

Я не слушала. Забыв обо всем, я выскочила на лестничную площадку, как была, в тонком свитере, и помчалась вниз по лестнице, перескакивая через две ступеньки.

 

 

Опомнилась я, только оказавшись на улице и почувствовав прикосновение ледяного ветра. Прохожие с удивлением оглядывались на меня. Я сунула руки под мышки и пошла по тротуару, осторожно ступая. Я избегала смотреть по сторонам, чтобы ненароком не встретиться с кем-нибудь взглядом. Мне казалось, что все понимают, какая я дрянь, и стараются обходить меня стороной.

Получается, Сатоши был прав, когда сказал, что я проигрываю по сравнению с Ай Рен. Та хотя бы не притворялась порядочной, делая гадости. Даже у мафиози есть какая-то своя мораль; у меня же не было никакой.

Я совсем запуталась. То, что я выяснила о себе за эти пять дней, никак не укладывалось в голове. Ватару считал меня простодушной дурочкой, тетушка – бессовестной вымогательницей, Сатоши – бледной копией Ай Рен. Я как будто смотрелась в разбитое зеркало, где каждый осколок отражал то, что ему вздумается. Цельной картины не получалось.

Я могла выбрать любую версию лжи, но не могла узнать правду.

Внезапно мне захотелось плакать – оттого, что на улице ледяной февраль, оттого, что все заврано, оттого, что Сатоши не звонит. Я сердито вытерла глаза рукавом свитера и приказала себе не расклеиваться.

В очередной раз набрав номер Сатоши, я долго слушала длинные гудки. Прошло несколько минут, прежде чем я собралась нажать кнопку отбоя. Тут в трубке раздался звонкий девичий голос:

- Алло!

- Кто это? – глупо спросила я. У меня мелькнула мысль, что Сатоши развлекается с какой-нибудь подружкой.

- Это Касуми. А вы… вы Ю Мэй, да?

Я ответила утвердительно. Я помнила Касуми, девочку с двумя смешными косичками, которая была на похоронах Ай Рен и с потешной серьезностью утверждала, что духи умерших могут навредить живым.

- Будь добра, позови Сатоши, - попросила я.

- Не могу.

- Почему?

Повисла пауза. Потом Касуми осторожно сказала:

- Вы разве не знаете? Сегодня ночью Сатоши застрелил Ватару, когда тот выходил из офиса, а потом погиб в драке с его охраной. Мне ужасно, ужасно жаль, что так вышло. Эй, вы меня слышите? Ю Мэй! Вы что, вообще ничего не слышите?!

Я не заметила, как отключила телефон, и не помнила, что было потом. Очнулась я только тогда, когда обнаружила, что стою посреди проезжей части, до боли сжимая в руке мобильник. Кажется, потом я швырнула его в снег, а может быть, и нет; я с трудом понимала, что делаю.

Какая-то иномарка пронеслась мимо, отчаянно сигналя. Я отскочила на тротуар и пошла, не разбирая дороги. Моя проклятая память услужливо подсовывала мне все, что так или иначе было связано с Сатоши. Я вспомнила его глаза, брови домиком, размашистые жесты, его безумную любовь к Ай Рен, неприличную, жалкую, как и положено безумной любви.

Я все ускоряла шаг, пока не очутилась в заснеженном парке. Здесь не было ни души. Я продолжала идти, не думая о том, что тротуары с утра покрылись ледяной коркой. Не знаю, поскользнулась ли я, или меня уже не держали ноги, но итог был один: неожиданно потеряв опору, я нелепо взмахнула руками и рухнула на землю. Ладони и коленки тут же обожгло болью. Не вставая, я поднесла к глазам исцарапанную руку. Капелька крови упала на лед, распустилась маленьким алым цветком. Я прижала ладонь к холодной поверхности, чтобы успокоить жжение. Почему-то подумалось, что скоро мои руки вмерзнут в ледяную корку так, что их будет не отодрать. Я повернула голову вбок и неожиданно для самой себя заплакала. Колючие и едкие слезы мгновенно застывали на щеках.

Я решила, что если сейчас закрою глаза, то смогу остаться здесь навсегда. Откуда-то пришло непрошеное воспоминание: давным-давно мне рассказывали, что замерзнуть насмерть – это совсем не больно. «Сначала будет холодно, потом тепло, потом ты увидишь сны, такие яркие, какими они бывают только в детстве», - произнес голос у меня в голове.

Что ж, вполне логичный финал для того, кто столько лет носил в своей душе зимнюю стужу.

Я крепко зажмурилась. У меня закружилась голова. В какой-то момент показалось, что сейчас я потеряю сознание, но потом меня словно кто-то толкнул в спину, и я поняла, что ничего подобного не произойдет.

До блаженных снов было еще далеко.

Мысленно чертыхнувшись, я встала на ноги. Провела рукой по лицу, счищая ледяную корку. Боли почему-то не было. Анестезия, блин.

- Ну и куда теперь? – спросила я вслух.

Мне хотелось в тепло. Хотелось к людям.

Я подумала, что можно вернуться к тетушке, но тут же отбросила этот вариант. Она выгнала бы меня, и я не имела права ее за это осуждать.

Я сама виновата в том, что теперь у меня нет семьи.

Или есть?

Я вспомнила, как Сатоши говорил, что наша семья – это «И Кан».

Не сознавая, что делаю, я медленно повернулась и пошла по направлению к центру города. Там – я это отлично помнила, - находилось неказистое серое здание, в котором располагалась штаб-квартира синдиката.

Если повезет, это место станет моим новым домом.

 

 

Над входом в здание красовалась вывеска, извещавшая о том, что здесь находится фирма, которая выпускает подшипники и шарниры. Никакой охраны не было. Я беспрепятственно прошла внутрь и увидела длинный невыразительный коридор. Около стены сиротливо жались три кресла для посетителей. Я присела в одно из них и огляделась, соображая, что делать дальше.

Никто из сотрудников так и не вышел. В помещении было очень чисто и очень пусто. Я посмотрела вниз, на каменный пол, выметенный до блеска. В принципе, здешняя торжественная тишина мне нравилась. Она не раздражала издерганные нервы, позволяла насладиться короткой передышкой.

Я не знала, чего ждать. Возникло ощущение, что я пришла устраиваться на новую работу. Та же полная неизвестность: никто не друг, но никто и не враг.

Стоило мне это подумать, как в конце коридора показался мужчина. Когда он подошел ближе, я склонила голову, приветствуя его.

- Я могу вам помочь? – обратился он ко мне.

Он показался мне типичной шестеркой: глупый галстук, умный вид. Я быстро сообразила, что от него вряд ли можно чего-то добиться.

- Позови кого-нибудь из начальства, - попросила я.

Мужчина нахмурился. Видимо, он не любил ходить по начальству.

- А вам зачем? – хмуро осведомился он.

- Хочу купить партию шарниров.

Он сглотнул и уставился на меня.

- Шучу, - сжалилась я. – Меня зовут Ю Мэй, я младшая сестра Ай Рен. Я думаю, что могу быть вам полезной.

Судя по всему, мужчина находился в замешательстве. В конце концов он, очевидно, все же пришел к выводу, что эту проблему нельзя решить без помощи вышестоящих лиц.

- Посидите здесь, - распорядился он.

Оставшись в одиночестве, я откинулась на спинку кресла, раздумывая, чем себя занять. Машинально сунула руку в карман джинсов, чтобы найти мобильник. Его там не оказалось; видимо, я все же потеряла его на улице.

Тут мои пальцы нащупали какой-то небольшой круглый предмет. Заинтересовавшись, я вытащила его. Это оказался перстень с надписью «Ай Рен от Ченга», тот самый, который я все собиралась отдать Сатоши. Я повертела кольцо в руках. От нечего делать примерила на безымянный палец. Оно наделось легко, как будто было создано специально для меня. Я отвела руку, чтобы полюбоваться, как блики света играют на драгоценном металле.

Вспышка. Темнота.

Свет. Тьма.

И тут я вспомнила все. Все дни и ночи моей жизни, до этого скрытые милосердной завесой тумана, предстали передо мной, словно выхваченные из мрака лучом прожектора. Его слепящий свет безжалостно обнажил передо мной все былые ошибки, проколы, просчеты, все страсти и беды.

Я продолжала сидеть, ошеломленная свалившимися на меня воспоминаниями. У меня было достаточно времени, чтобы собраться с мыслями, поэтому, когда откуда-то сбоку выскочила девчонка с двумя косичками, тащившая большую вазу, я сказала почти спокойно:

- Касуми, смотри не урони. Эта штука стоит больше, чем новый автомобиль.

Касуми глянула на меня и, несмотря на предупреждение, чуть не разжала руки. Спохватившись, она аккуратно поставила вазу на пол и подбежала ко мне. За ней спешили еще какие-то сотрудники. Я внимательно осмотрела собравшихся и встала с места. Подняла руку, чтобы все замолчали.

- Я Ай Рен, ваша госпожа, - сказала я, когда наконец воцарилась тишина. – Не обращайте внимания на то, как я выгляжу. Позже я могу дать объяснение всему, что случилось. А сейчас, если вы мне не верите, спросите что-нибудь, о чем знаю только я и вы.

Касуми нашлась первой:

- Какое мое любимое хокку?

Я улыбнулась.

- «Эй, сова, гляди веселее, льется весенний дождь», - процитировала я.

Это был легкий вопрос.

 

 

 

 

Правда Ай Рен.

Знакомьтесь, это я.

 

Сегодня шестой день двенадцатого лунного месяца, самый холодный день в году. Согласно китайскому календарю, на него приходится праздник Горькой Луны.

Это я тоже вспомнила.

Только факты. Только правда.

Меня зовут Ай Рен, и я возглавляю токийскую группировку, которая входит в состав крупнейшего азиатского наркосиндиката. Но, разумеется, так было не всегда.

Восемь лет назад приличные люди не переходили на другую сторону улицы, завидев меня. Я была молодой, красивой и добропорядочной. Казалось бы, эти качества вполне позволяли заполучить в свое распоряжение принца. Однако мне не хватало главного - наивности. Согласитесь, ни одна сказка не сообщает о том, что принц достался циничной особе с извращенным чувством юмора и чересчур богатой фантазией.

Я поняла это достаточно рано. Я смеялась над любовными романами в дешевых обложках, которые тоннами скупала моя тетушка.

- Она посмотрела на него, и ее сердце пропустило один удар, - издевательски декламировала я, держа в руках очередную книжонку. - Как можно сочинять такую ерунду?

Тетушка смотрела исподлобья и молчала.

В Китае есть поговорка: если девушка не встретила настоящую любовь, это еще не повод не выходить замуж. Такой подход к делу казался мне вполне разумным. Когда мне исполнилось девятнадцать, я стала женой солидного бизнесмена, владельца сети ночных клубов. Сейчас, спустя годы, я даже не могу вспомнить его лицо. Помню только, что он носил жидкую бородку клинышком и имел обыкновение постукивать по столу длинным желтым ногтем, когда говорил.

Окрутив его, я заслужила репутацию бесчестной соблазнительницы. Доброе имя стало моей первой потерей. Тогда я не подозревала, что впереди их будет еще много.

Год я прожила в роскошном загородном особняке. Меня не покидала мысль, что я поторопилась с замужеством. Я даже не могла придумать себе мечту. От нечего делать я начала вникать в то, чем занимался мой муж, и выяснила, что могу управляться с этим гораздо лучше. Моему супругу не хватало злого азарта и способности идти на риск.

Все кончилось тем, что однажды я решила провернуть операцию за его спиной. Я вышла на "И Кан", китайский наркосиндикат, и предложила им новые каналы сбыта - разумеется, в обмен на часть прибыли. Мы назначили встречу. Так я познакомилась с Ченгом.

Когда я вошла в комнату, он стоял у окна, задумчиво перебирая какие-то бумаги. Я посмотрела на него, и мое сердце пропустило один удар.

Оказывается, это смешно, только когда происходит не с тобой.

Мы стали любовниками. Я часто думала: все слишком хорошо, чтобы продолжаться долго. Я оказалась права. Моего дракона застрелили у меня на глазах. Я увидела, как по его белоснежному чеонгсаму расплывается алое пятно, и даже не сразу поняла, что это кровь.

"Скорая" приехала через десять минут. За эти десять минут я перестала быть молодой. Моя вторая потеря; тогда я ее даже не заметила.

Я оказалась на редкость живучей тварью. Я несла свое тоскующее сердце покорно и понуро, как бездомная собака носит перебитую лапу. Единственное, с чем я не смирилась, так это с тем, что Ватару остался безнаказанным. У меня не было прямых улик, доказывающих его вину. Я запуталась и не представляла, что делать. Мне все чаще хотелось послать все к чертям.

В тот день, когда в парке я встретила свою сестру, ее немудреный рассказ задел меня. Я решила сбежать в ее жизнь. Я представляла, как буду вести размеренное тихое существование, как дни мои станут прекрасны, печальны и ясны. Мне хотелось начать все заново, очистившись от памяти и боли.

Я придумала, как можно осуществить это и заодно разобраться с Ватару.

Конечно, мне пришлось подготовиться. Я сделала несколько пластических операций, чтобы стать похожей на Ю Мэй. Никто из моих приближенных ничего не заподозрил, потому что я стала носить маску, скрывающую лицо.

Я потеряла свою красоту, но не жалела об этом. Я постепенно училась избегать привязанности к чему бы то ни было. Это единственный разумный подход в мире, где ничто не вечно.

Завершив все приготовления, я позвонила Ватару и пригласила его на ужин в "Белом драконе". Я специально явилась туда на полчаса раньше, заказала отдельный кабинет и попросила, чтобы Ю Мэй принесла мне закуску. Когда она пришла, я сообщила ей, что хочу разыграть своего партнера.

Поменяйся со мной одеждой и возьми мою маску, сказала я. Наивная девчонка, Ю Мэй даже не заподозрила подвоха. Когда она переоделась, я сняла маску. Ее лицо исказилось страхом еще до того, как я достала пистолет. Я могла понять, почему ее охватил парализующий ужас: когда видишь свое тело со стороны, это, должно быть, похоже на клиническую смерть. Впрочем, Ю Мэй и вправду оставалось жить всего несколько секунд.

Я оставила ее лежать в кабинете. Спрятавшись за портьерой, я видела, как Ватару вошел и склонился над трупом. Я сфотографировала это с помощью телефона Ю Мэй. Затем тихонько выскользнула из комнаты. Ватару был слишком занят, прикидывая, как ему избавиться от тела, и не обратил на меня внимания.

Я зашла в первый попавшийся подъезд. Присела на подоконник. Был самый глухой час ночи, в доме все спали. Я достала подготовленную заранее капсулу с лекарством, отбивающим память. Когда руководишь наркосиндикатом, раздобыть такие вещи не составляет труда. Я запрокинула голову и торопливо проглотила пилюлю, не думая, заставляя себя не думать.

Я знала, что будет дальше. Знала, что, оказавшись в роли Ю Мэй, рано или поздно обнаружу фотографии, доказывающие вину Ватару. Знала, что Сатоши, этот стойкий оловянный солдатик на чужой войне, непременно отомстит за меня, а после сам примется играть со смертью. Я только не знала, что вернусь в "И Кан".

Я лишилась имени, даты рождения, возраста - словом, всего, что у меня еще было. Я считала, что достойно завершаю курс искусства потерь, начатый много лет назад. Но, выходит, мне все же не удалось освоить самый важный прием.

Я не смогла сбежать от самой себя.

Такова правда.

Ватару ошибался, когда говорил, что ее не существует. И когда он говорил, что любви и красоты не существует тоже, он ошибался вдвойне. Все это можно найти, но лучше не искать, потому что в своем чистом, первозданном виде правда, любовь и красота разрушают сердце до основания.

Впрочем, к чему теперь вспоминать Ватару? Он уже мертв.

Так же, как Сатоши. Так же, как Ю Мэй.

Мне больше некому врать.

 

 

Эпилог.

 

Я не знаю, какой сегодня день. Я даже не уверена насчет месяца. Время тянется очень медленно и проходит очень быстро.

Только что курьер принес мне очередное приглашение на выставку. «Вечное сияние страсти», - прочла я. Что ж, по крайней мере, тут все слова были мне знакомы.

Только все равно афиша лгала.

Нет ничего вечного. Время идет и, уходя, прихватывает с собой все, что нам больше не нужно. Время – это мусоровоз.

- Госпожа Ай Рен!

Касуми влетела в комнату, как всегда, запыхавшись. Несмотря на то, что внешне я изменилась, она продолжала называть меня Ай Рен. Большинство членов нашей организации тоже довольно быстро сообразили, что к чему. Для полиции я оставалась Ю Мэй, и, таким образом, была чиста перед законом.

Пока еще чиста. Ненадолго.

Потому что мое имя уже написали красными чернилами на стене фамильного склепа "И Кан".

Потому что скоро приедет Дракон, неспешно пройдется по комнатам, шурша шелками, прищурит аметистовые глаза и бархатным голосом отдаст мне новый приказ.

- Выйдите отсюда, мне нужно проветрить комнату, - распорядилась Касуми.

- Разве я мешаю?

- Вы можете простудиться.

- Ерунда.

Касуми неодобрительно покачала головой, но все же открыла окно. В комнату ворвался студеный ветер. Белая шелковая занавеска, расшитая драконами, вздыбилась к самому потолку. Мне в лицо швырнуло пригоршню колючих льдинок.

- Теперь вы точно простудитесь, - мрачно изрекла Касуми.

Я пропустила это зловещее пророчество мимо ушей.

Если связываешься с мафией, надо быть готовым к тому, что сдохнешь раньше срока. В бою. Или просто так.

Ветер подхватил со стола разноцветные бумажки, закружил их в маленьком вихре. Одна упала к моим ногам. Касуми наклонилась, подняла листок и почтительно протянула мне. Это оказалось то самое приглашение на выставку. Я снова прочитала текст, а потом, вздохнув, открыла ежедневник.

Завтрашний день. Чистая страница.

Я взяла ручку и аккуратно, с нажимом вписала туда время открытия выставки.

Не знаю, зачем я это сделала.

Наверное, по привычке. Или от скуки.

 

 

Конец.